Она прекрасно помнит о том, как тогда все было.
Поначалу он даже не пытался к ней подступиться. Вел себя как довольно любезный и предупредительный коллега и старший по званию полицейский. А еще — как самый обычный человек, не женоненавистник, не мачо, не расист.
Да, именно так. Поначалу он не предпринимал никаких попыток подступиться к ней. Не делал ничего такого, что могло бы заставить влюбиться в него. Он просто был самим собой. Но этого вполне хватило для того, чтобы она…
Лишь по прошествии года он начал смотреть на нее как-то иначе.
Лоран, казалось, отдал этот год на то, чтобы она постепенно сама потеряла голову.
Из-за него.
Он как будто дал фрукту созреть, чтобы позже сорвать его без малейших усилий.
Он медленно изводил свою жертву, чтобы затем разделаться с ней, совершив один-единственный решительный натиск.
Они провели вместе ночь. Потом еще одну. И еще одну. Это были очень бурные ночи.
У нее до сих пор не погас зажженный тогда огонь — и в теле, и в душе.
Иллюзорные надежды, расплывчатые обещания…
И вдруг — неожиданный разрыв.
Для нее это был сильный удар. Сильный и очень болезненный.
Джамиля осознала, что допустила слабость, что эта безумная страсть ослепила ее.
Она умоляла Лорана не бросать ее, просила о том, чтобы они продолжали встречаться.
Она хорошо помнит это.
Но он над ней посмеялся. Бесстыдно посмеялся над ее любовью, которую она предложила ему — предложила так, как протягивают ценный дар на серебряном блюде. Он безжалостно отпихнул ее ногой — ее, вставшую перед ним на колени.
Джамиля сжимает кулаки. Проходящий мимо пожилой мужчина бросает на нее изумленный взгляд — наверное, потому что она сидит на скамейке и плачет.
Она поспешным движением вытирает слезы.
Рана, нанесенная ее душе и телу, все еще не зажила.
И она кровоточит.
Она всегда будет кровоточить.
Она будет кровоточить, хотя Джамиля уже не любит этого человека. Она ненавидит его. Она еще никогда не испытывала к кому бы то ни было такой ненависти, как к Лорану.
Джамиля встает со скамейки, подходит к реке и, облокотившись на перила, следит взглядом за проплывающим мимо проворным речным трамваем, а потом — за медлительной баржей. Несколько слезинок вытекают из ее глаз и, скользнув вниз по щекам, падают в речную воду…
Джамиля резко поворачивается и отправляется в обратный путь.
Когда-то она дала себе клятву, что отомстит…
Лидия ласково гладит висок Бенуа. Затем ее пальцы медленно скользят по его шее, плечу, руке…
Она испытывает удовольствие, чувствуя через ткань, как он дрожит. Дрожит, словно загнанный зверь. Она запускает ладонь ему под рубашку и ощущает биение его сердца. Оно бьется намного быстрее, чем обычно.