Он использовал все свои козыри, и если его опять ждет неудача…
Помедлив, женщина опускает свое оружие.
Бенуа, не скрывая удивления, смотрит на Лидию: вражеский лагерь капитулировал так быстро, что в это трудно поверить.
— Ты, наверное, надеешься, что сможешь удрать, да?
— Удрать? Чтобы я не сбежал, тебе нужно всего лишь не снимать с меня наручники…
— Наручники не помешают тебе удрать!
— Может, и не помешают… А вот две недели истязаний — еще как помешают… Я изможден, я больше не могу выдерживать пытки… Поэтому, если ты хочешь меня прикончить, сделай это прямо сейчас!.. Давай поставим точку!
Бенуа произносит эти слова твердым голосом. Таким же твердым, как тот металлический прут, который Лидия держит в руке.
Он решил пойти ва-банк.
— Хорошо, мы поедем туда вдвоем.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы вспомнить…
— А тебе и в самом деле лучше вспомнить! Мы поедем туда сегодня ночью, чтобы не нарваться на нежелательные встречи…
Лидия поворачивается и уходит, а Бенуа облегченно вздыхает. Впрочем, ему сейчас всего лишь удалось отложить срок платежа.
Он прислоняется спиной к решетке и медленно садится на пол. У него в душе снова появляется слабая надежда. Если она и в самом деле отвезет его в лес, он там, возможно, найдет способ от нее улизнуть. Однако Лидия, конечно же, далеко не дура. А он, Бенуа, далеко не в самой лучшей физической форме.
Силы явно неравны.
Его вдруг снова начинает мучить голод. Он делает попытку думать о чем-то другом, пытается заставить работать свой мозг, который, несмотря не перенесенные им мучения, все еще в состоянии соображать.
Ему то и дело приходит в голову дата убийства — шестое января 1990 года.
Он напряженно размышляет над этой датой с того самого момента, как Лидия ему ее сообщила. Он думает о ней потому, что в его жизни с этой датой что-то было связано. Однако — то ли от физического истощения, то ли от хронического голодания, то ли от затуманившего его рассудок страха — ему никак не удается вспомнить, какое же значение в его жизни имел этот набор цифр: 06.01.1990.
Он уже где-то видел эту дату, причем не так давно. Но где?
Бенуа начинает дрожать — в этой отвратительной грязной норе становится все холоднее и холоднее.
Внимание Бенуа снова обращено на Лидию. Его охватывает ужас. Он, к сожалению, не может перестать о ней думать. Если он иногда и забывает об этой чокнутой, то не дольше чем на минуту.
Он очень сильно боится ее. Пытаться убеждать себя в обратном — бессмысленно.
Сегодняшняя ночь даст ему последний шанс на спасение. Если он не сумеет им воспользоваться, эта ночь станет для него последней.