— Мы установили личность убитой, — начал он. — Это Бурмистрова Екатерина Валерьевна, тридцати четырех лет, домохозяйка. Вы по-прежнему настаиваете, что не знаете ее?
— И сегодня, и завтра, и послезавтра я буду настаивать на том, что я не знаю эту женщину. Более того, я даже не знаю, что она делала в нашем доме. — Манера капитана вести допрос раздражала меня, и я еле сдерживалась.
— Тогда скажите, почему ее убили именно возле вашей двери.
— А вы уверены, что ее убили именно возле моей двери? Может быть, женщину зарезали в другом месте, а потом положили труп туда, где я его и нашла.
— Перестаньте задавать мне вопросы! — Капитан тоже не был в восторге от собеседницы. — То, что у вас есть лицензия на право заниматься частным сыском, вовсе не говорит о том, что вы вне подозрений. Поэтому потрудитесь сказать мне, где вы были в день убийства между восемью и десятью часами вечера.
Я поняла, что проще будет засунуть эмоции под язык и четко и ясно отвечать на поставленные вопросы, иначе этот капитан по фамилии Пронькин не отстанет от меня до скончания века. С большой неохотой я засунула распиравшие меня эмоции в указанное место и подробно рассказала о визите в салон и в магазин, где меня видела масса народа. Капитан внимательно слушал и делал пометки у себя в блокноте.
Когда я закончила, он перечитал свои записи, задал несколько уточняющих вопросов — как фамилия Светки? Где находится магазин, в котором я купила платье и туфли? Кто видел меня во дворе, когда я возвращалась домой? — и отпустил меня, не забыв напомнить про подписку о невыезде.
Оказавшись на улице, я наконец-то дала волю эмоциям и что есть силы пнула валявшуюся на дороге консервную банку. Когда банка с бешеной скоростью влетела в окно кабинета, из которого я несколько минут назад вышла, и раздался звон разбитого стекла, я немного успокоилась, быстренько завернула за угол и поймала проезжающее мимо такси.
У ближайшего к дому «Тингама» я попросила таксиста остановиться и вышла из машины. С Венчиком я договорилась встретиться вечером, поэтому оставшееся время решила потратить на хозяйственные дела, важнейшим из которых было выдворение из холодильника мыши, нагло болтающейся в нем несколько дней. Однако моя беда заключалась в том, что хозяйкой я была никудышной. Походив среди полок минут десять и в который раз убедившись, что большинство лежащих на них продуктов требуют того, чтобы их приготовили, я заскучала, и мои благие намерения улетучились. Положив в корзинку два йогурта, банку мандаринового джема, я с удивлением обнаружила на полке с кофе пакеты с фирменным знаком «Malongo». Я не поверила своим глазам и взяла один пакет в руки. Действительно это был молотый под турку «Malongo». «До чего дошел прогресс, — подумала я, — раньше такой кофе можно было купить только в Москве, да и то не в любом магазине, а теперь рядом с домом, да еще молотый под турку». Дальнейшее изучение ассортимента «Тингама» показалось мне бессмысленным, и я направилась к кассе.