— Толя, к вечеру мне надо быть в Кассисе, — тоном, не терпящим возражения, сказала я, появившись на палубе.
— Тебе не терпится оказаться в жарких объятиях французских полицейских?
— Жаркие объятия — это, безусловно, прекрасно, но в настоящий момент они не входят в мои планы.
— И что же у нас в планах?
— Толя, мне надо увидеть могилу мадам Миро.
— Тебе хочется допросить покойную?
— Не спрашивай меня ни о чем. Я сама в недоумении от своей затеи. Давай лучше подумаем, как нам попасть на кладбище Кассиса.
— Яхта отпадает — я думаю, что там сейчас к ним повышенный интерес. Мотоциклы остались в Кассисе. При аренде автомобиля надо предъявлять права, что нежелательно.
— Толя, ну не идти же мне до Кассиса пешком?
— Нет, конечно. Мы поедем туда на поезде.
— Мы?
— Да, мы. Я уверен, что при допросе тебе понадобится переводчик.
В туристическом центре, который находился тут же, на набережной, Анатолий узнал, что последний поезд на Кассис уходит в 22.45. До него еще оставалось время, чтобы как следует подготовиться к поездке. Подготовка усложнялась тем, что я не знала, что я собираюсь делать на кладбище, а главное — после. На всякий случай одеться решили по-походному: джинсы, майка, кроссовки. Анатолий завязал на голове бандану, а я надела бейсболку, под которую убрала волосы. Из снаряжения взяли один фонарь, который я положила в маленький рюкзачок. По виду мы ничем не отличались от сотен туристов, отдыхающих летом на Лазурном Берегу. Но главное — надо было, чтобы мы отличались от фотографий, которые стараниями полиции были расклеены во всех людных местах. Я придирчиво осмотрела Анатолия. Бандана, парик и трехдневная щетина делали его похожим, скорее, на Джека-воробья, чем на журналиста-международника. «И это хорошо, — подумала я. — Плохо то, что такого красавца ни одна барышня не пропустит. Одна надежда на французский пофигизм и врожденное легкомыслие». Из себя же я с помощью бежевой пудры и телесного цвета карандаша сделала серую мышку: я заштриховала карандашом свои черные брови и ресницы, а потом нанесла на них слой пудры. Для усиления эффекта надела очки в толстой оправе. Со своей фигурой я поступила так же безжалостно. Взяла майку Анатолия, скрутила ее в жгут и хорошенько помяла. Расправив майку, я осталась довольна результатом. Майка, висевшая на мне мешком, была в меру мятой и свидетельствовала о полном безразличии хозяйки к своему гардеробу.
На вокзал мы прибыли за десять минут до отхода поезда. Договорившись заранее, к кассе подошли порознь. Мне вполне хватило моего английского, чтобы приобрести билет. Молодцы французы! Сидит себе кассир в окошечке и свободно изъясняется на английском. Я вспомнила барышень-кассирш на тарасовском вокзале, которые по-русски изъяснялись порой так, что родной язык звучал, как иностранный. Европа!