— Держу пари, что я переведу это выражение! Легальная федерация идиотов в касках!
— Совершенно верно. Но и это еще не все. Есть у французских полицейских еще одно прозвище — пуль (poule) или курица. Дело в том, что здание полицейского управления в Париже построено на месте рынка, на котором раньше торговали домашней птицей. Зато в арабских кварталах полицейских называют более изысканно — фараонами.
— Я бы предпочла, чтобы меня называли ажаном, хотя кто же меня спросит.
Разговор о французских полицейских окончательно развеял романтический флер (что и требовалось!). Мы оделись и вернулись на яхту.
Я сидела в шезлонге на палубе в позе Шерлока Холмса, занимающегося дедуктивными умозаключениями. От Шерлока меня отличало отсутствие трубки, но в остальном — сосредоточенный взгляд, сдвинутые к переносице брови, застывшая поза — я была точной копией своего знаменитого коллеги. По крайней мере, мне так казалось.
С помощью этой позы я пыталась извлечь пользу из открытия, сделанного на кладбище в Кассисе, и вписать вывод в логическую цепочку фактов. Итак, Алекс Миро, или Александр Миронов, был русским. Далее логично было бы предположить, что он хорошо знал русский язык. Но тогда почему он это скрывал? Почему изображал из себя стопроцентного француза не только в России, но и здесь, во Франции? Что за тайна была в этом отречении от своих корней?
Можно было бы поговорить с людьми, которые знали мадам Миро и ее сына, но тот факт, что нас разыскивает полиция, полностью исключал эту возможность. Мне очень не хотелось оказаться в руках ажанов, пулей, мушей и уж тем более фликов. Значит, до всего надо доходить самой.
Дедуктивный метод явно пробуксовывал. Такое со мной случалось и раньше. Видимо, мозги у меня были устроены как-то иначе, нежели у моего знаменитого собрата. Исходя из устройства своих мозгов, я, еще учась в академии, придумала свой метод, который я назвала НВПЛ по словам известной революционной песни «Наш паровоз, вперед лети». Идея «паровоза» пришла мне в голову во время семинара по «мозговому штурму», который проводили у нас в академии специалисты одной из тарасовских фирм, занимающейся обучением персонала организаций.
Суть метода заключалась в том, что, исходя из имеющихся фактов, сочинялась история, порой самая невероятная, но объясняющая суть происходящего. Затем эту историю следовало рассказать несколько раз, наполняя ее все новыми и новыми подробностями. Последний вариант «паровоза» я, как правило, рассказывала кому-нибудь из своих приятелей. Чаще всего слушателями «паровоза» выступали Кирьянов или Андрей. Этот этап я называла маскулинизацией — женская логика проверялась мужской.