Самолёт не успел сорваться в штопор.
Афанасий полностью открыл дроссельные заслонки правого, чихающего двигателя, потянул штурвал на себя и вправо, чувствуя сопротивление массивной машины, задержал сваливание влево и, едва не свернув себе плечи, повернул самолёт вправо, краем глаза заметив, что они снизились за это время всего на четыре километра, выходя из зоны ветродува и каскада молний.
— Ох! — послышался страдающий голос Витюши.
Зашевелился и Костя.
— Пусти… я сам…
Дохлый выпрямился, измазанный в жёлтое и коричневое. У него дрожали руки, по лицу катились капли пота, и выглядел он как после приземления без парашюта в деревенский коровник.
— Вот мля, хрен теперь отмоешься! — Подумав, он сел на пол. — Последняя падла буду, если не найду этого подонка, кто по нам стрелял, и сделаю из него бешбармак!
— Иди к себе, — вяло попросил Афанасий, вылезая и помогая Косте занять пилотский трон.
Дохлый, бормоча: «Где ваша грудь? Хочу на ней поплакать», — полез в пассажирский салон, обтирая лицо и руки носовым платком.
Афанасий упал в кресло, натянул шлем.
— Центр…
— …вола молчишь?! — заорал в уши полковник Семёнов. — Что у вас происходит?!
— Всё в порядке, первый-третий, летим.
— Все живы?!
— Вроде… наверно… минуту. — Афоня связался с операторами. — Вы как там?
— Терпимо, дышим, — ответили ему.
— Уксус, Шило?
— Тоже дышат.
— Первый-третий, живём.
— Е-третий удрал, наши пацаны загнали его аж за Швецию! Больше не сунется.
— Возвращаемся в зону, на пару импульсов нас хватит.
— Если честно, хотел просить вас об этом… только ради бога не рискуйте!
— Без риска не получится, там всё стреляет и сверкает. Нам бы прорваться сквозь молнии в центр ундуляции, под «пузырь».
— Не сможете — возвращайтесь домой.
— Сможем, если по нам больше не будут стрелять. В связи с этим у меня идея — сделать самолёт-ловушку, без наших прибамбасов, но с ракетами «воздух — воздух» и конкретным вооружением. Самолёт один в один — такой же «Ил», будем запускать вперёд, а мы за ним.
— Дома разберёмся, жду. — Голос Семёнова улетел в космос.
Перед самолётом проявился конус золотистого сияния, обращённый острой вершиной из верхних слоёв атмосферы к городу на Неве.
— Костя — туда!
— Понял уже. Обойти бы зону разрядов…
— Сверху мы не сможем, снизу разве что?
— Двигатели пока фурычат, но идут постоянные сбои авионики.
— Делай всё, что можешь. Евгений Свиридович, включайте машинку.
— Да она всё время была включена.
Афанасий остолбенел.
— Что?! Работает… до сих пор?!
— Ну да, вы же не приказывали отключить.
— Ёханый бабай! — Афанасий представил, как штанги крепления излучателя не выдерживают перегрузки, конус неймса накреняется — и от половины самолёта остаются только кончики крыльев.