— Доставай маузер.
Геннадий Терентьевич открыл шкафчик, достал завёрнутый в тряпицу нейтрализатор.
Афанасий повертел его в руках.
— Предохранителя нет?
— Да ни к чему он был.
— Подожди дома, я скоро вернусь.
— Что ты задумал? — озаботился Геннадий Терентьевич.
— Схожу к Кырику… не бойся, никому твой неймс я показывать не стану.
— Не порань кого, — проворчал старик, догадавшись, что хочет сделать внук.
Афанасий с улыбкой сжал его локоть.
— Стрельбы на поражение не будет, дед, я их только озадачу… да и то незаметно.
Улица, освещённая редкими фонарями, была практически пуста в двенадцать часов ночи. Поэтому шум, поднятый гуляками, был слышен на многие сотни метров вокруг.
Афанасий прогулялся по улице до дома Кырика, понаблюдал за домом.
Компания Вовки Мазурина продолжала оттягиваться в соответствии со своими представлениями об отдыхе. К ночи похолодало, поэтому шашлыки парни делать не стали, сидели в доме, но окна были открыты, и оттуда на улицу выливалась какофония, называемая «музыкой». От неё хотелось бежать в лес или браться за оружие.
Афанасий толкнул ногой незапертую калитку, прошагал мимо мотоцикла, стоявшего перед воротами старенького гаража, зашёл в дом. Из сеней осторожно выглянул в большую комнату, где за столом сидела пёстрая компания: трое давешних ухарей во главе с Кыриком и две девицы в одних купальниках. В углу светился плоский экран современного плазменного телевизора, в другом из старой радиолы надрывался «под Высоцкого» певец Леонов, так, что звенело в ушах. Ему подпевали все, кто сидел за столом; горланили так, что никого не замечали. Афанасия, выглядывающего через дверь из сеней, не заметил ни хозяин, ни гости.
Он хотел было выключить аппаратуру и на пальцах объяснить присутствующим, что такое хорошо, а что такое плохо. Однако, судя по ору и поведению компании, его доводы не произвели бы на неё нужного впечатления. Пришлось бы драться. А шуметь Афанасий не хотел. Тогда он, по-прежнему невидимый в тени двери, аккуратно всадил по разряду неймса сначала в радиолу, потом в телевизор.
Музыка оборвалась, словно певцу Леонову заткнули глотку. Хотя сидевшие за столом не сразу поняли, что случилось, и продолжали орать дурными голосами.
Угол радиолы исчез, рассыпался на атомы, она покосилась, мигая огнями.
Точно такая же участь постигла плазменный экран телевизора, потерявший левый верхний угол.
Компания наконец умолкла, таращась на прекратившие работать достижения науки и техники.
Тишина обрушилась на дом как удар грома.
Афанасий шмыгнул из сеней наружу, бесшумно перебежал дорожку до забора, прислушиваясь к начавшейся в доме перебранке. «Байкеры» пытались разобраться в случившемся.