В моем пересказе все это выглядит как фарс, а не трагедия. Но я не Шекспир, трагически мыслить не умею. Да и у нас в институте никто не мыслил трагически. Болтали так, между прочим в пивном баре за ленчем. А за работой и болтать было не с кем и некогда. С научным руководством мы не общались. То был другой класс, другой круг, другой уровень мышления и благосостояния. Да никто из профессоров института, по-моему, и не относился серьезно к леймонтской сенсации. Я слышал слова: «болтовня», «вздор», «сбежали куда-нибудь спьяна», «газетная трескотня». Потом трескотня утихла. От сенсации остался только «ведьмин столб» на Леймонтском шоссе. Мимо него проезжали, не обращая внимания и не останавливаясь. Об исчезновениях людей на дороге забыли, как о летающих блюдцах и сигналах из космоса.
Но я еще не знал тогда, что очень скоро мне придется об этом вспомнить.
КАЛИТКА В НЕВЕДОМОЕ. ЯКОВ СТОН
Сорокапятилетний, сухой, чуть сутулый и всегда чисто выбритый Яков Стон был вполне здоровым человеком, никогда ничем не болевшим, кроме давно забытых детских болезней. В организме у него была только одна аномалия: сердце его билось не слева, а справа, но всегда нормально, не нуждаясь ни в валидоле, ни в других сердечных лекарствах. «У вас бычье сердце, мой друг, — сказал ему как-то заинтересовавшийся доктор, — с таким сердцем живут до ста лет, а то, что оно расположилось на другом месте, это только случайная ошибка господа бога. Вам она не мешает». И сердце никогда не подводило Якова Стона в его беспокойной и пестрой жизни.
Рано потерявший отца и мать, исключенный из колледжа за участие в какой-то афере, он за два десятилетия переменил много профессий. Был репортером, барменом, профессиональным карточным игроком, массажистом и даже сыщиком. Правда, не в полиции, а в частном сыскном агентстве, занимавшемся промышленным шпионажем. Не женился, потому что был расчетлив, а заработки слишком резко колебались от случая к случаю. К колебаниям этим он относился философски: иногда идет карта, иногда не идет. Сейчас не шла. И он выбрал для новой партии Леймонт, как не очень крупный провинциальный город, где считают на миллионы, а не на миллиарды, где меньше людей влиятельных, меньше полицейских, меньше жуликов и ловких деловых хищников.
Он знал двух-трех людей в городе, от которых тянулись ниточки в так называемое «высшее общество» и в так называемые «низы».
На стареньком «торнадо» с новым мотором он доехал до гостиницы «Веселый тюлень», получил номер и навестил одного из своих знакомцев.
Разговор был дружественный, но деловой.