– Вот последние результаты для двух самых многообещающих видов. У A. lithophila самый высокий уровень мутаций на одно поколение, но она гораздо медленнее размножается и более уязвима к изменениям климата. A. hydrophila более плодовита, но её геном устойчивее. Нельзя сказать, что устойчивее в принципе: он просто лучше защищён океаном.
– Что вам подсказывает чутьё? – осведомился Дарэм.
– А вам?
– «Литофила» разовьётся в несколько интересных видов, а потом они все будут уничтожены одним серьёзным кризисом. «Гидрофила» же постепенно накопит солидный запас нейтральных для выживания мутаций, и некоторые из них окажутся полезны на суше. Первые несколько сот тысяч видов, вышедших из моря, потерпят неудачу, но это неважно – всегда найдутся ещё. Или я нахожусь под влиянием земных концепций?
– Люди, которых вы пытаетесь убедить, почти наверняка думают так же.
Дарэм засмеялся.
– Неплохо бы не только их убедить, но ещё и оказаться правым. Если только эти желания не исключают друг друга.
Мария не ответила. Она разглядывала блокнот, не в силах смотреть Дарэму в глаза. Говорить с ним по телефону через программные фильтры было ещё терпимо. А работа сама по себе была целью; погружённая в прихотливые игрища биохимии «Автоверсума», Мария была способна слишком легко двигаться дальше, словно не имело никакого значения, для чего она это делает. Но она почти ничего не предпринимала, чтобы втереться к Дарэму в доверие. Потому и согласилась на эту встречу и теперь должна была извлечь из неё какую-нибудь пользу.
Беда в том, что, оказавшись здесь, она чувствовала себя настолько неловко, что едва могла обсуждать нейтральные технические вопросы без дрожи в голосе. Если он начнёт распространяться о своих расчётах посрамить скептиков из мафии, подмявшей под себя всё, связанное с искусственной жизнью, опубликовав статью в каком-нибудь будущем номере «Мира клеточных автоматов», Мария, наверное, просто завопит. Или, что вероятнее, её вытошнит на голый линолеумный пол.
– Кстати, – заметил Дарэм, – сегодня утром я подписал разрешение на выплату вашего гонорара – уполномочил фонд заплатить вам в полном объёме. Работа идёт хорошо, так что это вполне честно.
Мария, поражённая, метнула на него взгляд. Похоже, он говорит совершенно искренне, но она не могла не задаться вопросом – в который раз – знает ли он, что к ней приходила Хэйден. А может быть, даже знает в точности, что она рассказала? Мария почувствовала, как её щёки наливаются краской. Она слишком много лет пользовалась телефонами и фильтрами и теперь не могла ничего скрыть, всё сразу появлялось на лице. Она сказала: