– Да что с вами такое? – бросила Мария. – Два миллиона экю – это больше двух миллионов долларов! Вы бы могли жить на это весь остаток жизни!
Дарэм продолжал печатать, проводя документы Римана сквозь ряд юридических проверок.
– Обойдусь.
– Тогда отдали бы их на благотворительность!
Дарэм нахмурился, но терпеливо ответил:
– Насколько я понимаю, Томас Риман ежегодно делает щедрые пожертвования на борьбу с голодом и на исследования по повышению урожайности. Эти деньги он решил потратить на место в моём убежище, и едва ли моё дело – перенаправлять его средства на цели, которые вы или я посчитаем более достойными, – он бросил на Марию косой взгляд и добавил с насмешливой серьёзностью: – Это называется мошенничеством, мисс Делука. За такое могут и в тюрьму посадить.
Марию это не смутило.
– Вы могли бы оставить кое-что для себя. Для этой жизни, этого мира. Не думаю, чтобы ваши клиенты ожидали, что вы станете стараться даром.
Дарэм закончил работу с терминалом и повернулся к ней.
– Не думаю, что вы это поймёте. Для вас весь проект просто анекдот, и отлично. Но едва ли вы можете ждать, что я стану действовать на той же основе.
Мария уже и не понимала, на что она, собственно, злится: на задержку запуска, непристойную растрату денег или просто на то, что Дарэм сидит здесь и рассуждает, как всегда, абсолютно логично, с собственной точки зрения. Она заявила:
– Этот проект и есть анекдот. Триста миллионов человек живут в лагерях беженцев, а вы предлагаете убежище шестнадцати миллиардерам! От чего их нужно защищать? Не будет никакой революции против Копий! Их никогда не выключат! Вы знаете не хуже меня, что они будут просто сидеть и богатеть ближайшие десять тысяч лет!
– Возможно.
– Но тогда вы мошенник, разве нет? Даже если ваше «убежище» и правда появится, даже если ваша драгоценная теория подтвердится, что получат ваши сторонники? Вы отправили их клонов в одиночное заключение, только и всего. С тем же успехом могли засунуть их в чёрный ящик на дне шахты.
– Это не совсем верно, – мягко возразил Дарэм. – Вы говорили, что Копии проживут десять тысяч лет. А как насчёт десяти миллиардов? Ста миллиардов?
Мария нахмурилась.
– Ничто не может существовать так долго. Вы что, не слышали? Обнаружено достаточно тёмного вещества, чтобы обратить расширение вселенной вспять меньше чем через сорок миллиардов лет…
– Вот именно. Эта вселенная не будет существовать вечно.
Мария саркастически кивнула и попыталась ответить что-нибудь уничтожающее, но слова застряли у неё в горле. Дарэм безмятежно продолжал:
– Вселенную ТНЦ не ожидает коллапс.