– Понимаю, – согласилась Мария. – Забудьте. Вы сделали то, что считали необходимым, и я вас за это не виню.
Клишированные фразы едва не встали ей поперёк горла, но ей не удалось придумать ничего иного, чтобы заставить его заткнуться. Её тошнило от напоминания, что идеи, которые для неё – лишь средство, к которым она часов через восемь сможет навсегда повернуться спиной, а для этого человека – суть жизни.
Дарэм смотрел на Марию просящим взглядом, словно и правда ждал от неё помощи.
– Если бы вы верили в то же, во что верю я, неужели стали бы сохранять всё в тайне? Прожили бы жизнь, притворяясь перед всем миром, что временно сходили с ума?
Звуковой сигнал терминала избавил Марию от необходимости отвечать. Конфигурация «Эдемский сад» была заново обсчитана. Теперь то, что послужит их клеточному автомату аналогом Большого взрыва, включало слепок Томаса Римана.
Дарэм развернулся на стуле к экрану и весело объявил:
– Корабль дураков готов. Все на борт!
Мария заняла место рядом с ним. Потянувшись, осторожно коснулась его плеча. Не оглядываясь на неё, Дарэм поднял руку и ласково сжал её ладонь, затем отпустил.
По давней традиции клеточных автоматов, программа, которая положит начало ТНЦ-вселенной, называлась FIAT. Дарэм нажал на клавишу, и на обоих экранах появились иконки в виде взрывающейся звезды. Он обернулся к Марии.
– Честь предоставляется вам.
Та хотела возразить, но решила, что спорить не о чем. Половину работы сделала она, но это творение Дарэма, кто бы ни перерезал ленточку.
Мария коснулась иконки, и та взорвалась, точно дешёвая шутиха. Красные и зелёные светящиеся следы разлетевшихся по экрану звёздочек превратили его в подобие подушечки для булавок.
– Ну и пошлость.
Дарэм ухмыльнулся.
– Я думал, вам понравится.
Красочный фейерверк поблёк, и вместо него появился мерцающий сине-белый кубик, изображающий вселенную ТНЦ. «Эдемский сад» состоял из миллиарда готовых процессоров, по тысяче вдоль каждого ребра куба, но это точное описание уже устарело. Мария едва могла различить отдельные машинки, напоминающие крохотные кристаллики; каждая искорка состояла из шестидесяти миллионов клеток автомата, не считая памяти, протянувшейся ещё в три измерения, на этой картинке не отображавшихся. Данные, загруженные в большую часть процессоров, измерялись терабайтами: файлы сканирований, библиотеки, базы данных, зародыш планеты Ламберт, а также её солнца и трёх сестринских планет. Всё это было собрано если не на одном компьютере (ТНЦ-автомат, вероятно, был размазан по пятнадцати – двадцати компьютерным кластерам), то по крайней мере в единое логическое целое. Единую структуру.