– Нет.
– Ты уверен, что нам не позволят пожениться, Далинар. Так что еще остается? Дело в моральных принципах? Ты сам сказал, что Всемогущий мертв.
– Что-то либо правильно, либо нет, – упрямо ответил он. – Всемогущий здесь ни при чем.
– Бог, – решительно проговорила Навани, – ни при чем, независимо от того, правильны или нет его приказы.
– Э-э. Да.
– Осторожно, – сказала Навани. – Ты начинаешь говорить, как Джасна. Так или иначе, если Бог мертв...
– Бог не мертв. Если Всемогущий умер, значит, он никогда не был Богом, вот и все.
Женщина вздохнула и, все еще находясь в объятиях кронпринца, поднялась на цыпочки и поцеловала его, отнюдь не скромно. Навани полагала скромность показной и легкомысленной. Поэтому поцелуй получился страстным, она сильно прижалась губами к его рту, запрокинув голову Далинара назад, желая большего. Когда она отступила, он почувствовал, что ему не хватает воздуха.
Навани улыбнулась, затем подобрала свои вещи – Далинар не заметил, как она уронила их во время поцелуя – и направилась к двери.
– Терпение не является моей добродетелью, как видишь. Я так же испорчена, как кронпринцы, и привыкла получать то, что хочу.
Он фыркнул. Ни то, ни другое не являлось правдой. Навани могла быть терпеливой. Когда это ее устраивало. На самом деле она имела в виду, что в настоящий момент это ее не устраивало.
Навани открыла дверь, и капитан Каладин собственной персоной заглянул внутрь, оглядывая комнату. Мостовик, несомненно, подходил к делу со всей серьезностью.
– Проследи, чтобы светледи в целости и сохранности добралась до дома, солдат, – сказал ему Далинар.
Каладин отсалютовал. Навани прошествовала мимо него и не попрощавшись вышла из комнаты, закрыв дверь и снова оставив Далинара одного.
Кронпринц глубоко вздохнул, подошел к стулу и устроился около камина, чтобы немного подумать.
Он очнулся некоторое время спустя, когда огонь в камине погас. Шторма, теперь он засыпает посреди дня? Если бы только не тратить столько времени по ночам, ворочаясь с боку на бок, с головой, полной тревог и обязательств, которые никогда не должны были принадлежать ему. Что стало с теми беззаботными днями? Меч в руке, уверенность в том, что Гавилар возьмет на себя все трудные вопросы?
Далинар потянулся и встал. Ему требовалось проверить, как идут приготовления к обнародованию королевского обращения, а затем разобраться с новыми стражниками...
Он замер. На стене комнаты виднелось несколько глубоких белых царапин, образующих глифы. Раньше их не было.
«Шестьдесят два дня, – гласили глифы. – Смерть последует».