– Отец, – произнес Адолин, положив ладонь на руку Далинара. – Это все, конечно, очень хорошо, и, может быть, у тебя получится изменить общее представление о Сияющих, но... Душа Ишар, отец! Они были способны делать вещи, недоступные нам. Просто назвать кого-то Сияющим еще не значит, что он получит фантастические силы, как в легендах.
– Смысл существования Сияющих гораздо глубже, чем просто их способности. Они следовали идеалу. Чего как раз не хватает в наши дни. Мы, возможно, не сможем превратиться в древних волноплетов – получить их силы – но мы можем постараться скопировать Сияющих другими способами. Я настаиваю на этом. Не пытайтесь меня отговорить.
Остальные не казались убежденными.
Каладин прищурился. Так знал Далинар о его способностях или нет?
Совет занялся более приземленными темами, например, как заставить Носителей Доспехов сражаться с Адолином и как усилить патрули на прилегающих территориях. Далинар считал, что для его замыслов необходимо предварительно обезопасить военные лагеря.
Когда совет наконец завершился и большинство присутствующих разошлись, спеша выполнить приказы, Каладин все еще размышлял над тем, что Далинар сказал о Сияющих. Кронпринц не осознавал этого, но оказался предельно точным. У Сияющих рыцарей действительно были идеалы, и они их так и называли. Пять идеалов, бессмертные слова.
«Жизнь перед смертью, – подумал Каладин, поигрывая сферой, которую достал из кармана, – сила перед слабостью, путь перед целью».
Эти слова составляли первый идеал во всей его полноте. У Каладина имелось только слабое представление, что все это значит, но его невежество не помешало ему сформулировать второй идеал Бегущих с Ветром – клятву защищать тех, кто не мог защитить себя сам.
Сил не открыла ему оставшиеся три. Она сказала, что Каладин узнает их, когда придет время. Или не узнает и не продвинется вперед.
Хотел ли он этого? Чтобы стать кем? Одним из Сияющих рыцарей? Каладин никогда не просил, чтобы его жизнью правили чьи-то чужие идеалы. Он просто хотел выжить. А теперь он каким-то образом оказался на пути, по которому ни один человек не ступал уже многие века. С возможностью стать тем, кого люди по всему Рошару ненавидели или боготворили. Так много внимания...
– Солдат? – позвал Далинар, остановившись около двери.
– Сэр.
Каладин выпрямился и отсалютовал. Ему нравилось стоять по стойке смирно, занимать свое место. Он не был уверен, приятное ли это воспоминание о жизни, которую он когда-то любил, или жалостливые переживания громгончей, снова посаженной на привязь.