Шаллан снова сидела на своем ящике на палубе. Однако теперь она была одета в теплую накидку поверх платья, на голове красовалась шляпка. Свободную руку обхватывала перчатка, а безопасная, разумеется, пряталась в рукаве.
Здесь, в открытом океане, оказалось невероятно холодно. Капитан сказал, что дальше к югу океан замерзал полностью. Звучало невероятно. Шаллан хотелось бы увидеть что-то подобное. В Джа Кеведе она редко видела снег и лед – только во время непривычных для ее страны зим. Но целый океан, покрытый льдом? Просто удивительно!
Рукой в перчатке Шаллан записывала свои наблюдения за спреном, которого назвала Узор. Тот приподнялся над поверхностью палубы в виде клубка из бесконечных черных линий, которые были сплетены таким образом, что Шаллан никогда не удалось бы изобразить их на плоском листе бумаги. Вместо этого она делала описания, дополненные эскизами.
– Еда... – произнес Узор. Звук вышел жужжащий, спрен вибрировал, когда говорил.
– Да, – ответила Шаллан. – Мы это едим.
Она выбрала маленький фрукт из миски рядом, отправила его в рот, а затем прожевала и проглотила.
– Еда... – повторил Узор. – Ты... кладешь ее... внутрь себя.
– Да! Именно.
Он опустился вниз. По мере того как спрен вливался в деревянную палубу корабля, чернота рассеивалась. Узор снова стал частью материала, вызвав на дереве рябь, будто это была вода. Проскользнув по полу, он передвинулся к ящику рядом с Шаллан и расположился в миске с маленькими зелеными фруктами. Спрен затаился между ними, заставив кожицу на фруктах сморщиться и сложиться в форме своего узора.
– Ужасно! – прогудел он из миски вибрирующим голосом.
– Ужасно?
– Уничтожение!
– Что? Нет, благодаря этому мы живем. Все живое нуждается в пище.
– Чудовищное разрушение – есть еду! – произнес спрен с ужасом в голосе. Он отступил от миски на палубу.
«Узор связывает между собой чрезвычайно сложные мысли, – записала Шаллан. – Абстрактные понятия даются ему легко. Ранее он задавал мне вопросы: «Почему? Почему ты? Почему быть?» Я восприняла их как желание узнать о моей цели. А когда ответила: «Чтобы найти истину», казалось, он легко понял, что имеется в виду. И все же некоторые простые вещи, например, почему людям нужно есть, пока полностью недоступны для него. Он…»
Шаллан прекратила записывать, как только бумага сморщилась и стала выпуклой. Узор появился на листе, его крошечные грани приподняли только что написанные ею буквы.
– Зачем это? – спросил он.
– Чтобы помнить.
– Помнить, – повторил он, пробуя новое слово.
– Это означает... – Отец Штормов, как она могла объяснить, что такое память? – Это означает быть способным знать то, что ты сделал в прошлом. В любое другое время знать то, что случилось днями раньше.