– Далеко не отходи, чтобы я тебя видел, – все так же тихо потребовал часовой.
– Да. Хорошо. Само собой. – Семен сделал еще пару шагов в сторону и застыл, расстегивая ширинку, природа и в самом деле срочно потребовала своего.
Пока теплая влага, журча, растекалась по камням, мысли Савелова пришли в относительный порядок. Первый порыв «разделаться с не ожидавшим нападения часовым» по зрелому размышлению был отвергнут, и сразу по нескольким причинам. Во-первых: у Семена в руках не имелось для этого ничего подходящего, конечно, можно было бы подобрать камень и оглушить. Но тут выползало во-вторых: где гарантия, что рядом не было еще одного такого же зоркого часового? И в-третьих: уверенности в том, что удастся обойтись без шума, тоже не было. Поэтому, заскрежетав зубами от бессилия, Савелов развернулся и, осторожно ступая, вернулся к своему месту. Бурцев и Седых спали, подтянув под себя оружие. Семен сел – ложиться на холодный камень не хотелось, его и без того вновь начал пробирать озноб. Он обхватил себя руками за плечи и, стараясь уснуть, закрыл глаза. Сон не шел, все сильнее подступал холод. Но уже начинало подниматься солнце. Едва его багровый край показался над горизонтом, проснувшийся, а может, и вовсе не спавший Немирович приказал охранению: «Будить всех». Через двадцать минут наспех перекусившие спецназовцы продолжили путь наверх.
Всплывшее над землей багровое солнце не предвещало ничего хорошего.
Маулан Сами-уль-Хак даже не пытался обуздать бушевавшую в груди ярость. Если бы Фазлур Рахман не заглянул к нему в дом, он бы так и лежал всю ночь до утра словно беспомощная кукла, таращась на догорающий светильник.
– Поднимай всех, – сверкая глазами, прохрипел Сами-уль-Хак.
– Слушаюсь, – покорно склонил голову его помощник. – Мы их догоним. Они не могли уйти слишком далеко.
– Не могли, – как эхо отозвался Маулан. Собственно, он еще не решил, как поступить с русскими. Сердце раздирало противоречивыми чувствами: с одной стороны, хотелось отомстить за собственное унижение, с другой… с другой, Маулан Сами-уль-Хак еще помнил другие времена, времена, когда по всему Афганистану на своих бэтээрах и танках катались бесшабашные шурави, а он работал инженером на заводе. Обычным инженером, не главным, нет, но тогда он чувствовал себя счастливым человеком, а сейчас? Сейчас он командир большого отряда, хозяин окрестных мест, но счастья нет и никогда не будет. Всех близких унесла война. Разве что рядом осталась вторая жена Фатима, но Аллах не дал ей детей. За порогом послышался звук автомобильного двигателя и отвлек его от мыслей.