– Пора, – негромко пробормотал Маулан.
– Береги себя, – тихий голос Фатимы прозвучал обыденно, почти равнодушно. Сколько раз за эти годы она провожала его? Десятки? Сотни? Тысячи?
– На все воля Аллаха, – ответил Сами-уль-Хак, но сделал это скорее по привычке, чем всерьез уповая на покровительство Всевышнего. Смерть приходила к ним так часто, что они почти перестали замечать прикосновения ее холодных пальцев. Холод ее одеяний накрыл их прежний дом, в центре города, когда предатель Дустум захватил власть на севере. Тогда погибла вся его семья и семья брата. Фатима – жена брата – выжила, но детей рожать больше не могла. Она стала женой овдовевшему Сами-уль-Хаку. Завод остановился. Маулан взял в руки оружие. Все перемешалось, прежние враги стали друзьями, старые друзья врагами. Проходили годы и, все еще не раз переворачивалось с ног на голову, одно оставалось неизменным – бесконечность потоков льющейся людской крови. Он уже не помнил, чего желал, когда впервые взял в руки оружие – мести? справедливости? Или в одном заключено другое?
Он вышел на улицу. Ветер заметно ослабил свой напор. Видимость улучшилась. Сами-уль-Хак поприветствовал своих людей. Ему услужливо приоткрыли дверь подогнанной Афрасиабом «Тойоты». Маулан уселся на сиденье, поерзал, устраиваясь поудобнее, и дождавшись, когда на пассажирском сиденье окажется Афрасиаб, включил скорость. Колонна из десятка легковых машин потянулась следом, в кузове каждой третьей «озирался» по сторонам крупнокалиберный пулемет. На двух были установлены минометы. Сами-уль-Хак нисколько не сомневался, что он легко сумеет расправиться с посетившими его шурави, вот только окончательного решения на их счет у него так и не появилось.
Не отрывая взгляда от уползающей под колеса дороги, Маулан правой рукой поднес к губам радиостанцию.
– Фазлур, – Сами-уль-Хак обратился к своему помощнику, – быть в готовности, но не стрелять, я хочу поговорить с русскими.
– Как скажешь, – не стал спорить Рахман, впрочем, с трудом представляя, каким образом можно будет обойтись без выстрелов. «На все воля Аллаха», – смиренно заключил он и, повернувшись к водителю, негромко скомандовал:
– приотстань.
Тот кивнул, и машина поехала чуть тише. Отпустив «Тойоту» командира на предел видимости, джип Фазлура вновь начал набирать скорость.
Погибших прикрыли накидками, подвернув края под тела, чтобы не уносило ветром. Сержант Маркони лежал чуть в стороне и громко стонал. На его плотно закрытых веках, да и на всей коже лица осел толстый слой пыли, и от того казалось, что сержант слеплен из серой глины. Рядом с ним, сидя на рюкзаке, баюкал висевшую на перевязи руку рядовой Крюгер. Стив Робертсон слонялся неподалеку, ни на секунду не выпуская из здоровой руки винтовку. Каждые двадцать – тридцать секунд он останавливался и, замерев, прислушивался к завываниям ветра. Может, именно поэтому он первый услышал звук работающего автомобильного двигателя.