Мужчина открыл двери, и они вдвоем с Дейдом скользнули в комнаты. Задержались на несколько минут, а затем также тихо вышли. Слуга прикрыл двери и потянул за собой человека Нортона.
— Я надеюсь, это тебе чем-то поможет! — произнес он.
— И где вы нашли портрет?
— На чердаке. Леди Грэхем приспичило устроить маскарад, а я ей помогал отыскивать старые платья.
Ирвин опустил глаза, но при этом не отставал от провожатого, размышляя на ходу. Он еще не совсем понимал, чем это может помочь его нанимателю, но знал точно только одно — лорд Эдгар должен знать о портрете, тем более в преддверии предстоящего разговора с принцем Алистером. Он сам, перед отъездом на бал, так и сказал Дейду:
— Сегодняшний день решит многое, Ирвин. Запомните его, как один из выдающихся дней в истории!
Этот поцелуй выбил меня из колеи. Пробежавшись взглядом по накрытому огромному столу, занимавшему почти весь зал, я делала вид, что придирчиво оцениваю искусную работу поваров и лакеев, что украшали стол и сам зал. Затем я снисходительно кивнула и гостей стали приглашать в обеденный зал. Воздух в помещении завибрировал, зашумел от звука шагов и голосов разряженной толпы аристократов. Они потоком вливались через проход — двери были предварительно сняты и унесены в кладовую. Его Величество первым занял свое почетное место во главе стола. Принца Алистера я усадила на противоположный, отдав дань его положению в обществе. Себе оставила место подле Виктора, как он любил.
Если говорить по правде, я мало что разглядела из всего великолепия нагромождений блюд на столе. Ярость и обида застилали глаза. Ледяные фигуры, украшавшие столы, не привлекли моего внимания, яркие фрукты в каскадных вазах я пропустила мимо, едва мазнув по ним взглядом. Прошла на негнущихся ногах и заняла свое место рядом с Виктором.
Ожили лакей, что дожидались своего часа. Задвигали стульями, помогая усаживаться дамам, а когда все расселись по местам, отмеченным карточками, начали подавать закуски и разливать вино. Сама не знаю, каким образом, но я сразу же нашла взглядом виновника моего тревожного и угнетенного состояния. Волей судьбы, он сидел не так далеко и мне с моего места был великолепно виден, как и мадам Джейн, что находилась рядом с сыном. Но самое ужасное заключалось в том, что этот наглец позволил себе смотреть на меня и — вот тут я не сдержавшись, заскрежетала зубами — и при этом улыбаться. Отпечаток моей руки сошел и лицо мужчины стало таким же как и раньше.
Щеки полыхнули огнем, и я отвернулась, ухватившись за стакан с вином, как утопающий хватается за соломинку.