Мужчина улыбнулся.
— Может быть, и посмотрите… — произнес тихо, — когда придет время! — и улыбнулся. У него оказалась весьма недурственная улыбка и зубы ровные, белые.
Танец закончился, и виконт провел меня к трону короля. Поклонился и поспешно ушел, наверное, чтобы снова взяться за свой альбом. Я заметила, что на танец, кроме меня, он никого еще не приглашал и, почему-то была уверена, что и не пригласит.
Странный тип. За что его так ценит Алистер, если приблизил к себе? Значит, что-то есть в этом Байе! Что-то, что я пока не смогла разглядеть.
Сменилась музыка, полилась более нежная и плавная. Я осталась при Его Величестве стоять у трона и рассматривала пары, разбившиеся на фигуры. С возвышения, что занимал Виктор, было отлично видно, как двигаются партнеры в танце, расходясь и сходясь снова, выполняя замысловатые плавные движения руками, отточенные мастерством своих учителей. А затем заметила, как лорд Нортон, извиняясь и кланяясь, движется, словно корабль рассекая волны, к своей цели. Мне не стоило большого труда догадаться, кто именно был этой целью — принц Алистер.
Его Высочество стоял в отдалении, отдыхая от поклонниц в обществе Карандаша. Заметив приближение Второго Министра, он подобрался и явно стал ждать, когда Нортон окажется рядом.
«С чего бы это?» — подумала я. Мне показалось подобное подозрительным. Хотя, откуда я могла знать, какие дела связывают Алистера и сэра Эдгара!
— Я так люблю смотреть, когда танцуют столь изящно! — слова Виктора оторвали меня от лицезрения принца и министра.
— Что? — спросила тихо и посмотрела сперва на крёстного, а затем повернулась назад, к колонне.
Ни принца, ни Нортона там больше не было. Стоял один Карандаш и что-то набрасывал в своем альбомчике, но затем ушел и он, когда перестал делать вид, что рисует.
Сама не знаю, почему пришла к такому выводу, что он лишь делает вид.
Мимо проплыли в танце Одри и Энтони. Она была необычайно бледна — даже движения «па» не заставили ее лицо разрумяниться. Болтон казался угрюмым. А затем я увидела и его.
Гейл Льюис танцевал со своей матерью. Но при этом черный взгляд то и дело падал в мою сторону. Он весь вечер следил за мной. Я то и дело ловила себя на том, что и сама украдкой, ищу его глазами.
Каждый мой танец, с каждым новым партнером, черный взгляд Советника преследовал меня, заставлял кровь бежать быстрее в венах, заставлял вспоминать тот поцелуй на балконе и желать продолжения.
«Ты идиотка, Мейгрид Грэхем!» — заявила себе, отвесив мысленную пощечину. И почему я не могу выбросить этого человека из своей головы, из своих мыслей?