— На суде об этом не говорилось.
— Но иначе ведь не могло быть. Ренэ и Освальд не прошли такой подготовки, как вы. А Кришпин был простым связным.
— Зачем вы снова все это вытаскиваете? — протянул со вздохом Завадил. — По закону срок давности истек.
— Так чего же вам бояться? Окажите, о чем шла речь в последней депеше? Что вы с ней сделали?
— То же самое, что и с другими: расшифровал, передал Кришпину, а черновик сжег. В ней содержалось указание Освальду — в течение одного дня сосредоточить группу и подготовить ее переход в Австрию.
— Каким путем? По одному из каналов для связных?
— Нет. Каналы были вам известны или могли быть известны. Речь шла о запасном канале, предназначенном для чрезвычайных случаев.
— Вы знали, куда он ведет?
Завадил покачал головой:
— Бартак признавался, что он всегда имел склонность к строгой конспирации.
— Значит, Сыровы или его жена? — снова предположил Гавран.
— Сыровы знал лишь два канала для обычной связи и одно место, где он встречался с агентами. О запасном канале не имел права знать даже он.
— Сколько же каналов было у вас?
— Я же говорил, что было три канала. Два обслуживал Сыровы. О них, вероятно, кое-что знала и его жена. Третий канал был запасным. Его не знал и Ренэ. Знали только Бартак и его проводник. Каждый знал только то, что касалось непосредственно его самого… Третий канал существовал, хотя Бартак и скрывал это. Перед тем как сбежать совсем, Бартак собрал нас, то есть Ренэ, Освальда и меня. Мы договорились, каким образом будем давать о себе знать. Ренэ потребовал от него гарантий безопасности. Бартак в ответ сказал, что он уже давно подготовил запасной канал. Сначала воспользуется им сам, чтобы уйти за рубеж, а потом он послужит и нам, если вдруг возникнет угроза ареста.
— Но ведь кто-то должен был стеречь канал, получать письма, попросту заботиться о нем.
— Вероятно, так, — согласился Завадил. — Именно поэтому мы не имели права знать его.
— Вы разговаривали с Сыровы после его возвращения из тюрьмы?
— Да, он был у меня.
— Он не предлагал вам уйти за границу?
— Говорил об этом, но я отверг его предложение. Однажды я уже испортил себе жизнь. Там, за кордоном, нас, я думаю, не ожидали с оркестром. Незадолго перед этим я вновь женился. Жена знает обо мне все.
— Вы имеете в виду вторую жену?
— Естественно. Первая жена подала на развод, когда я был еще в следственной тюрьме. После этого я видел ее, наверное, раза два… Даже к сыну меня не подпустила. Он нашел меня потом сам.
— Извините меня, но хотелось бы знать: первая жена знала о вашей деятельности?