Да, люди боятся одиночества. Для большинства людей в Соединенных Штатах, в Эквадоре и Перу было совершенно непонятно, почему я отправляюсь в плавание один, и предприятие мое представлялось им крайне неразумным. Многие считали, что одиночество приведет меня к сумасшествию. Служащие военно-морской базы в Кальяо, хорошие, испытанные моряки, постоянно задавали мне вопрос: «Solo, senor?»[61]
В прежнее время на Аляске людей, на которых дурно действовало одиночество, каждую весну насильно увозили из уединенных мест. А между тем это были люди железного здоровья, которые переносили невероятные трудности, роясь в мерзлой земле в поисках золота. Это были много повидавшие на своем веку ветераны золотых приисков Австралии, Новой Гвинеи, Калифорнии и Южной Америки.
Мне припомнился один вечер в горах Аляски. Я пришел к бревенчатой хижине золотоискателя, стоявшей на берегу реки Хилей, надеясь там переночевать и отдохнуть, чтобы с новыми cилами двинуться дальше. Но вот в дверях появился мужчина с полуседой бородой и устремил на меня пристальный взгляд. Вид у него был совсем одичалый. Меня обступили со всех сторон лайки, обнюхивая и злобно рыча.
— Ты что-то не по нраву пришелся моим собакам, — проворчал он. — Какого дьявола люди приходят сюда мне докучать! Проваливай! Держи путь на факторию. — И резким движением руки он указал в сторону долины. — До нее не больше пятнадцати миль. А мне все равно нечем тебя кормить.
И он захлопнул дверь у меня под носом. Взвалив на спину свою ношу, я отправился по тропе, все время чувствуя себя на мушке его винтовки калибра 30–30. Я слышал, как, захлопывая дверь, он буркнул:
— Будьте все вы прокляты!
На фактории мне сказали, что ближайшей весной золотоискателя увезут из этих мест.
— Вы еще дешево отделались от него. Он наверняка выстрелил бы в вас, если бы вы ударили одну из его собак. Да, его заберут отсюда весной. И здесь он не один такой.
Во Французской Гвиане я встречал каторжников, переживших одиночное заключение. Они были приговорены на сроки от одного года до четырех лет. Редко кто из них выходил в здравом уме. В камерах тюрьмы на острове Сен-Жозеф заключенные могли хотя бы слышать шаги часового, расхаживавшего по тюремной галерее, слышать его голос и даже видеть его; могли слышать стоны людей в других камерах или прислушиваться к условному перестукиванию через стены. Хотя они страдали, но все же не считали себя совсем отрезанными от мира людей. Те же, которые сидели в строгом заточении, сходили с ума.
Ужас овладевает человеком, который затерян в бескрайном водном пространстве. В прошлую войну многие моряки в одиночестве носились по океану в шлюпке или на плоту после того, как их товарищи погибли от ран или голода. Мне пришлось плавать с такими матросами, и я знал, что с ними произошло. Мы так и говорили про них: «Помешались на плоту».