- Подожди... Если я сделаю то, что ты сказала, почему я стану большим чудовищем?
- Неужели ты веришь, что получив такую силу, ты сможешь удержаться от соблазна использовать ее?
- Да.
- Анита! - она произнесла мое имя так же, как его произносила моя мачеха, когда мне было лет пятнадцать.
- Разве ты сама не хочешь, чтобы я использовала силу, если я смогу ее получить? Разве не в этом весь смысл?
- Да, но я доверяю тебе не только силу, Анита. Я верю, что когда ты используешь ее, чтобы победить Тьму, ты не обратишь весь этот свет и силу против нас. Я надеюсь на твою честь и нравственность так же, как доверяю твоим сверхъестественным способностям.
- Мы виделись только раз. Не слишком ли много доверия?
- Я посадила своего сына и Цинрика, единственного существующего голубого тигра, и некоторых из наших самых мощных вертигров на самолет сегодня утром. Если бы я не верила в тебя, я бы не посылала тебе тех, кто так дорог мне.
Я не знаю, что на это ответить. Утверждать, что она ошиблась, казалось неблагодарностью, поблагодарить казалось неадекватным. Что нужно говорить, когда кто-то так вам верит?
- Я сделаю все возможное, чтобы не причинить никому вреда.
- Видишь, Анита, ты не сказала, что сделаешь все возможное. Ты сказала, что сделаешь все от тебя зависящее, чтобы не причинять никому вреда. Ты считаешь, что твой моральный компас нарушается из-за секса, но я думаю, если ты преодолеешь убеждение, что это грех, твой моральный компас будет показывать точно на север.
- Не слишком ли много надежд ты на меня возлагаешь, Вивиана?
- На кого же еще мне возлагать надежды?
К этому нельзя было ничего добавить. Не то чтобы я не хотела спасти мир, но мысль, что если я провалюсь, никакого запасного плана нет...
Точно. Нам нужен запасной план.
Я только отложила телефон после разговора с Вегасом, как мой мобильный начал играть главную тему из "Сопрано". Я посмотрела на Натаниэля. Он произнес:
- Августин, Мастер Чикаго.
- Потому что он босс мафии, - сказала я.
Натаниэль кивнул.
Я подняла трубку. Я действительно начинала замерзать, покрытая застывшей слизью оборотня, и попыталась закутаться в остатки чистого шелка. Мужчины откликнулись, плотнее прижимаясь ко мне, даже Ашер лег мне на колени, так что я была вынуждена обхватить его рукой, чтобы он не упал. Я ответила:
- Привет, Огги.
- У меня побывал тот, кто, как ты уверяла, умер. - Это не был его обычный дразнящий тон. Обычно он вел себя очень легкомысленно. Сейчас же это был гораздо более серьезный голос и выверенный подбор слов. Это был голос, который он использовал, когда ему было все равно, что я знала, что он видел Рим в самом расцвете.