Тогда секретарша железной рукой навела порядок: безо всяких церемоний отсекла от толпы двадцать человек, остальным велела заткнуться и расходиться по рабочим местам, иначе они войдут кабинет судьи, но совсем по иному поводу.
Почти все вышедшие из кабинета судьи, остались недовольны судьбой. Многие пришли сюда уже не в первый раз, и судья смотрела на них уже без всякого сочувствия, как на рецидивистов. Им и самим уже казалось что как-то не совсем прилично надоедать занятым государственным людям, настырно вымаливая свои давным-давно позабытые гроши, которые уже как будто и не твои, а чьи — не известно. К тому же, вокруг столько безработных, которым и в суд обращаться не за чем! А ведь это — обиднее всего!
Так вот, когда гражданка Коробейникова на остатках мужества переступила порог казенного заведения, судья уже безбожно устала объяснять дуракам, что потребовать выплату зарплаты суд, конечно, может, но где же ее взять предприятиям, если все ценное там давно растащено, кстати, не без участия таких же, как они, а на то, что осталось, живет дирекция и охрана, и к этому нужно относиться с пониманием, потому что, если, не приведи Господь, и они помрут с голоду, предъявлять иски о выплате зарплаты будет, вообще, некому.
А чтобы истцам было очевидней до какой крайности доведены их родные заводы и фабрики, каждому указывалось на дело, возбужденное по факту расхищения социалистической собственности в особо крупных размерах, а именно, по вывозу с легендарного ЧТЗ в незвестном направлении заводских железнодорожных путей! Только через неделю вохровцы забили тревогу, но только вчера выяснилось, что с их же легкой руки рельсы и шпалы и были демонтированы и переправлены на соседнее предприятие.
Надежде Викторовне судья не стала все это рассказывать, справедливо полагая, что та не зря простояла два часа в очереди под ее дверью. Она просто взяла со стола ее заявление, повертела в руках, и, не пригласив женщину присесть, сразу опустила:
— От вашего предприятия, гражданка Коробейникова, больше заявлений по зарплате пока не принимаем. Приходите…
— Через неделю? — побледнев, уточнила Надежда Викторована.
— Да нет, — полистав какую-то толстенную, похожую на конторскую, книгу, возразила судья. — У вас перерасход. Так что до конца года, и то…
— Какой перерасход? — Надежда Викторовна всплеснула руками: этого только не доставало! — У меня?
— Не у вас лично! — успокоила ее судья. — У вашего предприятия. Вот… месяц назад выбран весь лимит подачи заявлений на этот год. Мы же не можем круглый год заниматься только вами, есть и другие!