По поводу места проведения презентации среди советников «Надежды-прим» разгорелся нешуточный спор. Одни предлагали устроить торжество в новом бизнес-центре, другие — во время воскресной ярмарки на Площади Павших революционеров.
Самое сногсшибательное предложение поступило от собкора «Комсомолки» — презентацию провести под землей, на месте запланированной станции заброшенного метрополитена.
Надежда Викторовна решительно похерила все предложения, и как государыня всея Руси торжественно приговорила:
— Презентации быть на Алом поле! В Органном зале! В бывшем соборе… каких-то там апостолов! Да так, чтоб чертям стало тошно! И попам тоже! — подумав, добавила она.
И все согласились, что они не правы, а права она — мать-настоятельница «Надежды-прим», Надежда Викторовна Коробейникова, их Надежда!
— А че, — увлеченно убеждали все друг друга, — помочь себе и ближнему — святое дело! И место там святое! Вау!
— И пусть владыка его освятит перед презентацией, — подсказал собкор «Комсомолки».
— А для чего? — не сразу врубилась Коробейникова. — Чего его святить? Оно же и так святое!
— А для верности! — хихикнул собкор. — Святого много не бывает!
— Владыка? Какой владыка?
— Так наш архиепископ.
— А че у нас и архиепископ имеется? — искренне удивилась Надежда Викторовна.
— А как же! — заверил ее собкор. — Как у всех! Истинно православный пастырь, ловец человеческих душ! Водку пьет за милую душу! А какой скандалист — закачаешься! Одно слово — владыка!
— А зовут как?
— Кажись, Георгий!
— Победоносец, значит, — блеснула эрудицией Коробейникова.
— Почти, — уточнил собкор.
— А скандалит чего? По какому поводу?
— Да по тому же самому! По какому и мы с вами! По поводу собора!
И собкор «Комосомолки» рассказал длинную и, в общем, довольно занудную историю, которая, благодаря его таланту всем показалась преинтереснейшей и стремительной, как охотничий треп на поляне, историю о том, как новая власть делила с архиепископом еще недавно никому не нужный, построенный задолго до революции, трехглавый собор.
— А владыка, — поймав интерес, вошел в штопор собкор, — говорит:
— Вы, господа, как древнерусские князьки: все мое — мое, а твое — мое же!
А мэр ему:
— Так ведь не для себя же, отче, для людей!
А владыка:
— Че ж вы, любезный, людям свое не отдаете, а все норовите чужое?
А мэр:
— Это чье же чужое?
А владыка:
— Да наше же — церковное!
А мэр:
— А я-то думал, что все — божье!
— Все церковное — суть божье, духовное то есть!
— Так и мы ж о духовном, владыка! Не казино, чай, органный зал! Все для души, все для церкви!
Тут владыка ликом почернел и голос возвысил до ора: