А самому счастливому обладателю обыкновенного русского чуда приснился совсем уж не объяснимый никакими экстрасенсами сон. Вместе с женой, тещей, овчаркой Соней и собственными внуками он стоит у своей свежезакопанной могилы. А вместо надгробия — груда мелких, величиной с пляжную гальку, камушков.
И бесконечным потоком идут у той могиле очень знакомые ему, Мокрову, люди. Но вместо того, чтобы согласно обычаю, положить новый камушек, они без разбору прихватывают уже положенные и уносят с собой.
Последние камушки унесли совсем уж близкие люди, а на вопрос Мокрова, почему они делают все не по правилам, один из них, не глядя в глаза, глухо проворчал:
— Ошибочка вышла! Ты че еврей? Ты, мать твою, русский! А русскому человеку на могилку кладут че? Вот именно: могильную плиту! Чтоб раз и навсегда! Так что жжи!
Разорившийся предприниматель Бульман во сне блаженствовал. Ему снился карнавал на площади Павших революционеров — без шума, пыли и лишней публики. Только для своих. Правда, в конце снова подуло чем-то нехорошим. И он поспешил проснуться.
Надежду Викторовну сон порадовал. Ей приснился голый собкор «Комсомолки» в ее мокрых трусах наизнанку. Он был русоволос и булокур, а, может, и голубоглаз, как и положено быть истинно русским людям, не требовал «Наполеона» и не давал глупых советов.
Самым счастливым в эту ночь оказался сам собкор. Ему не снилось ничего.