— Не хило! — облизнулась Соня. — Правда, собаки так долго не живут. Разве что… собаки миллионеров!
Сколько живут миллионеры, Соня не знала. Но догадывалась, что недолго, раз сам хозяин собирается умереть с ней в один день. Ошейник с позолоченными шипами ее не заинтересовал: собачья цыганщина!
Додумывая каждый по-своему свои мысли, они не заметили что идут уже по черному, словно обугленному, глухо хрустящему песку пляжа, а впереди них только тяжелая, беспросветная, как горе, вода.
— Ну вот… мы и на Луне! — ни к месту воодушевился Мокров, и уж совсем не известно какого черта гордо добавил: — Обратной дороги нет!
Далеко-далеко, за кромешной тьмой, призрачно искрился противоположный берег. Так же высоко-высоко над головой призрачно маячила одинокая точка ночного самолета, где-то в чаще угрожающе приближались чьи-то пьяные голоса…
Потоптавшись на месте, Мокров сделал шаг вперед, и почувствовал, как его ноги по колено увязли в ледяной жиже, и такие же ледяные струи, очень похожие на космические потоки, снизу вверх пробили тело насквозь. Он попытался встать на носки и вытянуть руки навстречу луне, но ступни ног свело судорогой, а руки прилипли к телу. Тогда он взвыл по-собачьи, и тут же с берега, совсем по-человечьи откликнулась Соня.
Мокрову показалось, что он стоит не в двух шагах от берега, а посреди Ледовитого океана, чьи оледеневшие воды неумолимо втягивают его вовнутрь и вот-вот сомкнутся над головой.
И он готов был отдать весь свой загадочный выигрыш в легендарной игре «Надежда-прим», честь быть ее талисманом и тому подобную бесподобную чушь за то, чтобы узнать, какого черта он приперся с Соней на Кисегач, один взгляд на который и в июльскую жару пробирал до костей.
За секунду до того, как он, стремглав обернувшись к берегу, побежал восвояси, увидел на Луне страшный лик Учителя Порфирия Иванова — двухметрового старикана с белой, как саван, окладистой бородой до колен, которого нельзя было ни сжечь, ни утопить, ни обернуть в иную веру.
Старик поймал его смятенный взгляд, дружески улыбнулся, и в башку Мокрова, как дурная кровь, ударили его зловещие слова:
— Где мои бабки, падла?
А с утра на всех отделениях Международной игровой ассоциации «Надежда-прим» народ увидел еще более шикарные вывески «Надежда-прим-2». В отличии от «Русской недвижимости» двери отделений закрыты не были, все сотрудники сидели на своих местах, но деньги не принимали и не выдавали.
— Вплоть до особых распоряжений, — загадочно улыбались вкладчикам длинноногие «барби».
— Это когда же? — понимающе интересовались вкладчики.