* * *
Позже он сказал:
— Вы отождествляете свою внутреннюю Синсар Дабх с настоящей.
— И? — вяло ответила я. Судя по всему, секс с Бэрронсом был универсальным лекарством ото всего, включая туго натянутые из-за ломки нервы. Целый день я украдкой бросала взгляды на свой холодильник, в котором стояли драгоценные баночки из-под детского питания, наполненные Темным мясом. Стискивая челюсти и сжимая кулаки, я отказывалась подойти к ним. Но вкус Бэрронса у меня во рту избавил меня от мысли, что там могло оказаться что-либо, кроме него.
— Неизвестно, открыта она или закрыта. Перестаньте думать о ней как о чем-то определенном.
— Ты имеешь ввиду, что она неотъемлемая часть меня, а моя нравственность — всего лишь обложка? И мне стоит перестать беспокоиться о Книге и начать переживать за себя. С чем я могу смириться. А без чего прожить не смогу.
Он подпер голову рукой, мышцы натянулись и перекатывались под кожей, и посмотрел на меня, едва заметно улыбаясь.
Я притронулась пальцами к его губам. Обожаю рот этого мужчины и то, что он делает со мной, но еще больше я люблю те редкие моменты, когда он улыбается или смеется. В приглушенном свете тёмные, резкие черты его лица кажутся высеченными из камня. Бэрронс вовсе не красавчик в классическом понимании. Он будоражит, ведь он чувственный. Первобытный. Запретный. Большой и могущественный. От него веет примитивным голодом. Его темные, древние, проницательные как у хищника глаза, врезаются в тебя как острые лезвия. Он и двигается как зверь, даже когда он в человеческом обличье. При одном взгляде на него у женщины все переворачивается внутри, и она бежит что есть духу.
Определяющим оказывается направление, которое она изберет: то ли побежит прочь, то ли к нему навстречу — все зависит от степени ее честности с самой собой, ее жажды жизни и готовности заплатить любую цену за то, чтобы почувствовать себя такой чертовски живой.
— Что? Почему ты улыбаешься? — спросила я.
Он укусил меня за палец.
— Перестаньте нарываться на комплименты. Я и так уже достаточно сказал.
— Комплиментов много не бывает. Тем более от тебя. Думаешь, я использовала ее? Как ты считаешь, это я воскресила Алину из мертвых?
— Я считаю, ни один из этих вопросов не имеет значения. Вы живы. Не сумасшедшая и не психически больная. Жизнь продолжается, всё само-собой раскрывается. Наберитесь терпения.
Я запустила пальцы в его густые темные волосы.
— Мне нравится, как ты помогаешь мне стать проще.
— Вам это необходимо. И это, мисс Лейн, та ещё работёнка.
— Ну, так я подкину тебе работёнки. Прямо сейчас я хочу, — я потянулась вперед и прошептала ему на ухо. — Именно так. Вот так