— Я также не припомню, чтобы недавно видела тебя, так что вполне вероятно, ты прав, говоря, что прошло так много времени, — ответила она ровным голосом.
Её лицо не выражало никаких эмоций. С тех пор, как она отточила искусство обмана, для неё это не составляло труда. Её нелюбящая семья и не догадывалась, сколько боли они причинили ей за все годы.
Хотя в комнату её позвал отец, он до сих пор ничего не сказал. Возможно, он тоже был удивлён, не увидев перед собой маленькой девочкой, которую он замечал лишь изредка. Она шла на многие ухищрения, чтобы не попадаться ему на глаза. В большом доме это сделать было нетрудно, если знать распорядок его дня. Как и Роберт, Томас имел обыкновение проводить много времени в Лондоне вплоть до последних нескольких лет, когда у него разболелись суставы. Её мать не всегда ездила с ним. Когда они с матерью оставались в доме одни, Гарриет начинала интересоваться дочерью и разговаривала с ней так, как будто у них были нормальные отношения. Она находила поведение матери странным и списывала его на то, что Гарриет чувствовала себя одинокой, когда рядом не было Томаса и Роберта. Или, может, она была слегка чокнутой, потому что как только возвращался Томас или Роберт, то Брук для Гарриет снова словно испарялась.
Роберт встал и, бросив салфетку на тарелку, обратился к Брук:
— Я поговорю с тобой позже. У меня есть для тебя план, благодаря которому ты сможешь выйти из этого неприятного положения.
Он ей помогает? Она скорее повесила бы себе на шею гадюку, чем доверилась предложению своего брата. Но так как никто до сих пор не объяснил ей, зачем её вызвали в обеденный зал, она ничего не ответила и просто ждала, когда ей откроется её будущее.
Разговор начала её мать, объяснив Брук все, что она уже знала. Иная дочь задала бы дюжину вопросов, может быть, даже возразила родительнице. Но не она.
— Почему ты не сказала, что она достигла возраста, когда выходят замуж? — прервал Томас жену в какой-то момент. — Мы могли бы организовать помолвку с кем-нибудь на наш вкус, тогда сейчас перед нами не стояла бы столь абсурдная дилемма.
Брук мысленно улыбнулась. Её мать делала попытки подготовить её к замужеству, так как не хотела, чтобы Брук опозорила семью, представ перед светом полной дурочкой. Хотя её не привлекали к делам семьи в Лондоне, у неё были всевозможные учителя: верховой езды, музыки, танцев, языков и рисования, владела она и элементарными навыками чтения, письма и счёта. Никто не хвалил её за успехи, поскольку от неё не ожидали никаких достижений, однако она все равно преуспела в занятиях.