— Вы должны выяснить, что произошло между мной и вашим сыном с его… друзьями, — никто не вмешивается, но дознаватель поджимает губы и переходит к следующему вопросу:
— Вы утверждаете, что дважды подверглись нападению со стороны моего сына и его друзей.
— Да.
— Это соответствует действительности?
— Да.
Истина.
— Когда произошло первое нападение?
— Три дня назад. В парке.
Истина.
— Вы пострадали от этого нападения?
— Только морально.
— Вам не собирались наносить физического ущерба?
— Я уверена, что собирались.
Истина. Не знаю, как Ингор с приятелями, а тот четвертый, что был сзади, намерения продемонстрировал однозначные.
— Как получилось, что вы не пострадали?
— Я смогла защититься от первого удара, а от дальнейшего меня спас вовремя появившийся магистр Релинэр.
Истина.
— Почему магистр Релинэр появился в парке?
— Это вопрос к магистру Релинэру, а не ко мне.
— Где вы были вчера, когда мой сын с товарищами появились в вашей комнате общежития.
— В ванной.
Истина.
— Вы были полностью обнажены?
— Я не принимаю душ в одежде, — идиотский вопрос, но я понимаю, что он просто пытается меня унизить… от бессилия.
— Кто впустил молодых людей в комнату?
— Я не знаю.
— Но у вас есть предположения?
— Есть. Но я не видела сама и не хочу никого обвинять облыжно.
— Хорошо. Я спрошу иначе. Находился ли в комнате кто-нибудь кроме вас, когда вы уходили мыться?
— Да. Моя соседка.
— Она впустила парней по вашему распоряжению?
— Нет.
Истина.
— По вашему согласию?
— Нет.
Истина.
— С вашего ведома?
— Нет.
Истина.
— Как происходило нападение?
— Вышибли дверь в ванную…
— И?
— И бросились лапать меня за все доступные места! — истина — истиной, но вспоминать, а тем более озвучивать — крайне неприятно. А дознаватель прекрасно осознает это, но все равно давит, мерзавец.
— Как вы отреагировали?
— Испугалась и разозлилась, — истинная правда.
— И что сделали?
— Ударила. И не один раз.
Истина.
— Свидетели утверждают, что моего сына выволокли из ванной в бессознательном состоянии его друзья, которые сами были чем-то очень напуганы. Что их напугало?
— Не знаю. Спросите у них самих.
Истина. Я действительно не знаю, но догадываюсь, что это проделки саа-тши.
Дознаватель вдруг сник, сморщился, будто собирался заплакать, обернулся к своему сыну. Тот поднялся из кресла навстречу отцу, растерянный и напуганный, а господин Сельмир… влепил ему пощечину, развернулся на каблуках и, ссутулившись, вышел из кабинета.
— Я могу идти, господин ректор?
— Идите, студентка. Вы свободны.