– Никто не смеет лезть на мою территорию.
– Ну, ты ведь понимаешь, что произошли определенные перемены? Я уже на твоей территории. И буду разбираться с твоими мальчиками до тех пор, пока не получу Котта и Карсона. Так что тебе выбирать, приятель.
– Ты покойник.
– Ты уже говорил это. Но одного желания здесь мало.
Ответа не последовало. Он повесил трубку. Я представил, что происходит вокруг Малыша Джоуи. Он отдал приказ своей шестерке. Батарейку – в один мусорный бак, телефон – в другой, SIM-карта разломана на четыре части и отправилась в третий мусорный бак. Одноразовый телефон исчерпал свою полезность.
Я вытер телефон о рубашку и бросил его на заднее сиденье.
– Он послушается? – спросила Кейси Найс. – Отступится от них?
– Сомневаюсь, – ответил я. – Очевидно, он привык добиваться своего. Если он отступит, у него голова взорвется.
Я засунул «глок» поглубже в карман. Теперь, когда у него больше не было конкурентов, он расположился там со всеми удобствами. Кейси Найс посмотрела на меня и последовала моему примеру. Карман у нее был меньше, как и пистолет. Я услышал, как короткий ствол стукнулся о бутылочку с таблетками.
– Переложи таблетки в другой карман, – сказал я. – Ты же не хочешь, чтобы все перепуталось.
Она немного помедлила – явно не хотела вынимать и показывать мне бутылочку.
– Сколько осталось? – спросил я.
– Две, – ответила Кейси.
– Утром ты приняла одну?
Она молча кивнула.
– А теперь хочешь принять еще одну?
Она снова кивнула.
– Не нужно, – сказал я.
– Почему?
– Это неправильные таблетки. У тебя нет причин для тревоги. Ты отлично справляешься. Действуешь совершенно естественно. Утром ты все сделала превосходно. Начиная с ломбарда. И до самого конца, до осколка стекла.
Очевидно, последнее предложение оказалось лишним. Я увидел, как ее рука невольно дернулась, словно Кейси снова заворачивает ладонь в грязный свитер, чтобы защитить руку от зазубренного края. Она вновь переживала тот эпизод. И ей это совсем не нравилось. Найс закрыла глаза, громко задышала и расплакалась. Напряжение, шок, ужас – все вырвалось наружу. Она дрожала и тихонько выла. Потом открыла мокрые глаза и посмотрела по сторонам. Я повернулся к ней, и она наклонилась ко мне, а я прижал ее к груди, но исключительно целомудренно.
Мы продолжали сидеть каждый на своем месте, склонившись навстречу друг другу. Она спрятала лицо у меня на плече, и ее слезы намочили мою куртку, как раз в том месте, где некогда был мозг Евгения Хенкина.
Постепенно ее дыхание успокоилось.
– Мне очень жаль, – сказала Кейси, все еще прижимаясь к моему плечу.