Беннетт запер дверь боулинг-клуба, положил ключ на прежнее место под камнем, и мы вернулись обратно тем же путем, по узкому проходу, усыпанному гравием. Потом прошли по тихим улицам к бару, где нас терпеливо поджидал «Воксхолл», на том самом месте, где мы его оставили, нетронутый и даже не заставленный другими машинами.
– Куда теперь? – спросил Беннетт.
– В аптеку, которая работает круглосуточно.
– Зачем?
– Мы хотим купить зубные щетки.
– А потом?
– В отель.
– Я думал, что у американцев есть трудовая дисциплина.
– На рассвете, – сказал я, – будьте наготове. Вы нас повезете.
– Куда?
– К Уоллес-Корт.
– Зачем?
– Я хочу постоять в заднем дворе.
– Уоллес-Корт не будет иметь значения, – сказал Беннетт. – Если мы сумеем взять стрелков до того, как они покинут дом Джоуи.
– Надейся на лучшее, но готовься к худшему. Не исключено, что все решится в эндшпиле, в последние пять минут, как раз перед тем, как они спустят курки. Нам необходимо понять, какая там местность. Мы должны отсортировать шестьсот мест. Я бы хотел выбрать десяток самых лучших. Максимум пятьдесят.
– На улицах полно «мальчиков» из Ромфорда.
– Я очень на это надеюсь. Мне нужно, чтобы меня видели, чтобы они знали, что я все еще здесь. И я хочу, чтобы Джон Котт узнал об этом как можно скорее.
– А разве не лучше сделать все наоборот? Мы сможем застать их врасплох.
Я кивнул.
– Да, застать врасплох хорошо. Но иногда лучше просто вывести неприятеля из равновесия.
– Это не те люди, которых легко вывести из равновесия.
– Чтобы промахнуться при стрельбе на расстоянии тысяча шестьсот ярдов, нужно совсем немного. Достаточно, чтобы пульс участился на несколько ударов в минуту. Он ненавидит меня, потому что я посадил его за решетку. Он ненавидит меня за то, что я сумел его расколоть. А это пара ударов в минуту за каждый эпизод. В этом случае два и два дадут пять. Я хочу, чтобы он знал, что я где-то рядом, – только так мне удастся остаться в живых и добраться до него.
Беннетт высадил нас у парковки «Хилтона», и мы вошли в отель, а он уехал. Я договорился с Кейси встретиться в знаменитом ресторане на последнем этаже через двадцать минут. Поздний обед для нас двоих. Я знал, что она хочет принять душ, и тоже немного постоял под струями горячей воды, так что мы подошли к столику метрдотеля практически одновременно. Кейси выглядела хорошо, частично из-за внутренней решимости, частично из-за возраста – ей было всего двадцать восемь лет, – а потому ее переполняла энергия, походка оставалась упругой, и я даже заметил в ней некоторый оптимизм.