Они поцеловались. Увы, начинался дождь, и, чтобы не вымокнуть, надо было поскорее уносить ноги.
— Я позвоню тебе завтра около одиннадцати, — сказал Рис. — Поедем куда-нибудь, освободимся от родительской опеки. До свидания, крошка.
— До свидания, любовь моя, — сказала она, проскальзывая в дверь.
На следующий день они отправились на морское побережье, отыскали заброшенный пляж и пошли босиком по кромке моря, закатав брюки до колен.
— Я бы не возражала жить на море, — сказала Алекс, подставляя голову ветру. — Мама продолжает толковать о покупке дома в деревне.
— То же самое я слышу и от своей, — сказал Рис, хмыкнув.
Она обхватила его за талию.
— И где же мы устроимся?
— Думаю, мы сможем найти что-нибудь подходящее. Ты можешь оставаться в лондонской квартире до тех пор, пока я буду разъезжать, и вернешься к родителям, когда я осяду в Лондоне.
Она озабоченно взглянула на него.
— Ты хочешь сказать, что, когда ты окажешься дома, мне следует переехать к родителям?
Он кивнул.
— Но… — она слегка покраснела, — но я думала, что мы сможем вместе жить в этой квартире.
— Когда поженимся, тогда да.
Алекс остановилась. Она смотрела на него широко открытыми глазами, в которых читались робость и удивление.
— Рис, я, конечно, не возражаю. Но мне бы хотелось быть там с тобой сейчас, а не откладывать на потом.
— Родители вряд ли одобрят это. Кроме того, я хочу, чтобы это было законно. А ты? — Он легонько поцеловал ее и покачал головой.
— Да, полагаю, ты прав, — согласилась она.
Заметив неуверенность в ее голосе, Рис прижал ее к себе.
— Что-то случилось?
— Когда мы поженимся, Рис?
— У нас уйма времени, Алекс. Тебе только двадцать. Не стоит торопиться, да и родители тоже так считают. Давай радоваться тому, что мы помолвлены. — Он поцеловал ее крепче, обнял, продолжая идти по сырому песку.
Алекс выбросила из головы свои планы, предполагавшие совместное проживание сразу же после помолвки. Если Рис говорит, что нужно повременить, то так тому и быть. Разумом она это понимала и соглашалась, а вот с телом было сложнее. Тело, разбуженное его чудными ласками, требовало полного удовлетворения. Не жить вместе — еще не значит, не любить друг друга.
Ей не терпелось спросить его об интимных отношениях до брака, но она, благоговевшая перед Рисом, стеснялась коснуться этой темы. Как-никак, а между ними была десятилетняя возрастная разница. Это кое-что да значит. Он зрелый человек, а она девушка, не имеющая никакого опыта. Эта разница создавала определенный барьер между внутренним пылким восхищением Рисом и возможностью откровенно обсуждать любовные проблемы. Такую раскованность она могла себе позволить лишь со своими сверстниками. Алекс пока не могла преодолеть существующую робость по отношению к нему и продолжала воспринимать все его слова как должное, не вступая с ним в споры и не отстаивая свою точку зрения.