— Покажу тебе орионское резвление. Не забудешь!
Девушка провела пальцем по телу. Блестящий облегающий костюмчик раскрылся и начал сползать вниз. На смуглой груди висел маленький диск.
«Сейчас меня изнасилуют, — совсем не обречённо подумал Шпарин. — А она очень и очень… неплохо устроена».
— Ахх, тебе неловко? Из-за Дружище? Я его отверну, хотя нет, пусть тоже порадуется. Будет смешно.
Маралову удалось разлепить губы.
— Шлюха орионская! — отчетливо произнёс экстрасенс. — И зачем я тебя из шара выманил. Не делай этого, Миша.
— Ше-люх-хаа?! Это обзывание?
— Наоборот, такое иносказательное признание неземной красоты, — сказал Шпарин, готовясь к неизбежному.
Орионская девушка подняла руку и Шпарин прилип к потолку возле люстры.
— Ай! — вскрикнул Шпарин. — А по-другому порезвиться никак нельзя?
— На Стефендусе выбирают девушки, — орионка зависла под ним и лизнула длинным язычком его губы.
«Глаза какие красивые, черные… Зрачки какие… огромные… Я сейчас умру…».
Внизу мелкой дрожью трясся Маралов и пытался задрать голову вверх.
Шпарин очнулся лежа на экстрасенсе. Франта стояла рядом и смотрела на поверхность широкого браслета на запястье, по которому бегали, отражаясь в её глазах, разноцветные кружки и прерывистые линии.
— Не ушиб? — Шпарин скатился с Маралова и поднял с пола берет. — Хорошо потолки невысокие. Фантастика!
— Пошел ты! Знаешь куда? — Маралов кривился от боли. — И чего они к тебе липнут? Даже из космоса. Как мёдом намазан.
— Он завлекательный… От него идет волнение, — сказала Франта.
Раздался зуммер, браслет на запястье орионки вспыхнул красным.
— Пора. Жених поремонтировал нашу леталку. Ты с нами?
Только теперь Шпарин понял — она разговаривает не открывая рта. Голос возникал в голове.
— И как это понимать? С нами? — спросил он у Маралова. — Домой?
— Прости, Миша, не сказал раньше. Полечу с ними. Домой они не могут доставить, только к себе или тут, куда-нибудь. Она объясняла, но я ничего не понял. Решайся.
— Что тут решать. С вами. Орионские окрестности меня не влекут, пусть высадят поблизости. Астрономы сообщают, что них там скоро сверхновая в созвездии вспыхнет, Бетельгейзе называется. Им придёт конец, а у нас будет три солнца.
В окна ударил луч прожектора, заметался по стенам, залаяли собаки, взвыла сирена.
— Обложили! — Маралов бросился на пол. — Падайте, перестреляют.
— Запросто, — укладываясь рядом, сказал Шпарин. — С них станется.
Раздался усиленный техникой грозный рык Древаки:
— Миазмов, мне нужна девчонка! Вас видели вместе. Пусть выходит, с тобой я разберусь потом. Миша! И ты выходи!