– Ну да, а пока пусть истекает кровью. В конце концов, у верберов ее целых семь литров. Не то, что жалкие пять, у людей. Пусть поделится с миром, – хохотнул Рик.
– Тогда свертывающую мазь. Потом МРТ. Если образуются паталогические рубцы, придется удалять.
– А чтобы не образовались? – Рик изогнул бровь, синие глаза его улыбались.
– Можно дать замедлители регенерации. Но только после анализа крови на Р-частицы*, – опередила я василиска. Он явно горел желанием напомнить, что теперь я забыла о самом страшном биче двусущих.
Совершенно нерастяжимые, жесткие шрамы, при обращении причиняли оборотням ужасную боль, а порой даже трескались, образуя незаживающие язвы.
– Ладно-ладно, – криво усмехнулся Рик. – Вот тот?
В углу арены катался вербер, схватившись за руку и за ногу. Из рваных ран белесыми пиками торчали куски костей.
– Открытый перелом со смещением. Если преодолеет боль и вправит, заживет само. Обычно верберы так и делают. Но после драки стоит перестраховаться. Рентген, антибиотики, покой. Иммунитет у верберов железный. Но есть бактерии, с которыми даже они не справляются. Плюс потеря крови и потеря энергии на превращения.
– Кровью дадим истечь? Или этого пощадим?
– Пощадим. Анализ крови и свертывающая настойка, если потребуется.
– Нам повезло, что пациенты не люди, – хохотнул Рик. – Иначе больницу пришлось бы переименовать в агентство киллеров. Думаю, работы бы у нас не убавилось. Зато эффективность возросла бы в сотни раз.
__________________________
*Частицы крови, отвечающие за ускоренную регенерацию. Если их слишком много, образуются нерастяжимые рубцы.
…
Игра «Сколько Самира убьет пациентов» всегда веселила Рика. Он язвил не переставая, по поводу и без, но и обучал очень многому, делился бесценным опытом.
Пока я убивала больше верберов, чем спасала, бои закончились, а на горизонте забрезжил рассвет. Алые лепестки лениво потянулись ввысь, раскрашивая белесые облачка красно-розовыми кляксами.
На ближайших к перекрестью планетах время непостижимым образом подстраивалось под само перекрестье. Из его ночи мы почти всегда попадали в ночь соседних миров, из утра – в утро. Я никак не могла разгадать этот парадокс. Но факт оставался фактом. Продолжительность суток на планетах была почти одинаковой, но вращались-то они вокруг своих звезд каждая по-своему… В моей голове убежденного материалиста не укладывалось, как эти громадные космические системы чувствовали друг друга и как умудрялись подладиться.
Над ареной витал запах крови – соленый и очень густой.
Эмоции верберов хлынули со всех сторон – боль, азарт, восторг победы, горечь поражения смешивались в жуткий коктейль, заставивдрожать и ежиться. Казалось,плотину моего спокойствия прорвало, и все, что она сдерживала, бурным потокомобрушилось на голову.