Больше всего среди больных было лисов и верберов. Приемное гудело как растревоженный улей, и казалось, толпа беспрестанно волнуется, как штормовое море.
Кровавые кляксы и ручейки убирали в мгновение ока. И по отделению снова проносились удушливые волны запаха дезинфектора, ненадолго перебивая все остальные.
Рик был в своей стихии. Деловитый, спокойный, он отправлял каталку за каталкой, врача за врачом. Василиск точно знал – кто лучше всех латает раны, кто вправляет переломы, кто умеет пришивать оторванные ткани и органы. А кто, как я, делает все относительно неплохо, но на самые серьезные операции еще не заточен.
В отделении срочной медпомощи работало больше пяти десятков врачей, но Рик помнил особенности каждого, каждому находил дело по способностям.
Операционные переполнились вслед за приемным.
Чуть больше двух часов я, как автомат, зашивала и пришивала, вправляла и останавливала кровотечения. Слишком сложных заданий Рик не давал, но и расслабляться не позволял ни на секунду.
В первые такие дежурства, эмоции зашкаливали, выплескивались через край. Несколько раз я оказывалась опасно близка к истерике. Но сегодня… сегодня режим эмоционального ступора включился сам. Я понимала – какой ужас творится вокруг, но почти ничего по этому поводу не испытывала.
Мне, как врачу, нужен был твердый рассудок.
Как говаривал Рик: «Утешать пациентов – дело родственников, близких, на крайний случай медсестер. Дело врачей – лечить».
Операционные занимали только под тех, кому нельзя было оказать помощь прямо в приемном.
Уборщицы продолжали и продолжали мыть и дезинфицировать полы, не останавливаясь почти ни на минуту. Медсестры почти не выпускали из рук бинты, шины, лейкопластыри, подносы с обеззараживающими средствами, марлей, тампонами.
Я едва успела залататьразодранную икру вербера под перекрестными взглядами пациента и его друга, когда на все отделение послышался призыв василиска:
– Самира! У нас сложный случай неразлучников. Давай уже. Остальные хирурги заняты. Постараемся из композиции создать портреты героев. Все лишнее можно смело выбрасывать как не нужное.
Я сразу поняла – если Рик так расшутился – дело плохо.
Латифа кивнула, подтверждая мою догадку. В ее темно-зеленых глазах застыла дикая смесь страха и интереса. Случай был явно из ряда вон выходящим. Уж Латифа-то чего только тут не насмотрелась.
Верлиса махнула мне рукой и под неприличные предложения верберов –кто бы сомневался, что они воспользуются случаем – мы покинули палату.
Седьмая операционная, рассчитанная на сложные случаи и на несколько пациентов одновременно, располагалась почти в конце коридора.