Я выглядываю и вижу, как Эспера согнулся над своим оружием, его взгляд мечется под ободом каски — он ждет следующего взрыва. За ним — его двадцатитрехлетний водитель, капрал Джейсон Лилли — он схватился за руль, его лицо приобрело пепельный оттенок. За несколько часов до выезда на задание Лилли сидел вместе с ребятами из взвода и рассказывал о том, как когда-то ел рыбу-клоуна — просто так, ради хохмы, — когда подрабатывал в Уол-Марте в школе. Лилли записался в морпехи, чтобы вырваться из своего родного города Вичита, штат Канзас, и завязать с
бесконечными тусовками. «Мой мозг словно поджарили на сковороде», — говорит он.
От собратьев-морпехов Лилли получил прозвище «Космический призрак». Это высокий, неуклюжий парень с бледной кожей. У него, как правило, отрешенный, задумчивый вид, словно ему осталась одна затяжка до какого-то глубокомысленного, космического прозрения. Он долго ломал голову над прозвищем для девятнадцатилетнего капрала Гарольда Тромбли, которое придумывали общими усилиями. Одиннадцать дней назад Тромбли случайно ранил из пулемета двух юных иракских пастухов. «Я буду звать его Whopper (вид гамбургера), — объяснил мне Лилли, — потому что их продают в Burger King». Когда я смотрю на него непонимающим взглядом, он качает головой, пораженный моим невежеством. «Ну, сандвичи Whopper, Burger King, BK — Бейби Киллер (Убийца Детей). Теперь сечешь?»
Перед тем как выехать на задание, многие бойцы из взвода Колберта попрощались, пожав друг другу руку или даже обнявшись. Формальные прощания казались странными, учитывая, что им предстояло ехать бок о бок в тесноте Хамви. Это ритуальное расставание казалось своеобразным признанием тех превращений, которые происходят в бою. Друзья, которые в свободное время расслабленно сидят и болтают о музыкальных группах, аппетитных попках своих подружек и рыбе-клоуне на обед, становятся совсем другими людьми, как только попадают на поле боя.
Прежде всего прочего, в бою сразу бросаются в глаза физические перемены. Скачок адреналина в крови происходит с той минуты, когда вылетает первая пуля. Но, в отличие от всплесков адреналина на гражданке — во время автомобильной аварии или прыжка с банджи, когда они длятся всего несколько минут, — в бою это может продолжаться часами. Порой кажется, что тело выгорело изнутри, а, может быть, так иссякают запасы адреналина. В любом случае, спустя какое-то время вы практически утрачиваете физическую способность испытывать страх. Взрывы продолжаются.
Но вы больше не прыгаете и не дергаетесь. В этот момент все сидят неподвижно, тупо наблюдая за тем, как поблизости падают мины. И только зрачки находятся в движении.