– Не по этому берегу.
У него было приятное, свежее лицо.
– Хорошо у вас тут, – заметила я. – Похоже на маленький домик.
Он посмотрел в комнатку с плетеным ковриком и цветастыми ситцевыми занавесками и улыбнулся:
– У нас даже кофеварка есть.
– Я когда-то жила тут рядом.
– Да ладно вам. Я сам родился и вырос в этом городе.
Я окинула взглядом песчаную пустошь, простиравшуюся до автостоянки и зарешеченных ворот, потом посмотрела на узкую дорогу за ними, сжатую с обеих сторон океаном. Дорога вела к тому, что когда-то было островом.
Тюремные здания из красного кирпича выглядели дружелюбно, словно корпуса стоявшего на берегу моря колледжа. На чуть возвышавшейся слева лужайке я рассмотрела движущиеся маленькие белые пятнышки и розовые пятнышки чуть побольше. Я спросила охранника, что это, и он ответил:
– Так это свиньи и куры.
Я подумала, что если бы у меня хватило благоразумия продолжить жить в этом старом городе, я могла бы познакомиться с этим охранником в школе, выйти за него замуж и успеть нарожать кучу ребятишек. Вот было бы здорово жить у моря с кучей ребятишек, со свиньями и курами, носить, как выражалась моя бабушка, застиранные платья, и сидеть где-нибудь на кухне с ярким линолеумом, положив на стол располневшие руки и хлебая кофе кружками.
– А как попасть в тюрьму?
– Надо получить пропуск.
– Нет, попасть на отсидку.
– А, – рассмеялся охранник, – надо угнать машину или магазин ограбить.
– А убийцы там сидят?
– Нет. Убийц отправляют в большую тюрьму штата.
– А кто еще там сидит?
– Ну, в первый день зимы нам привозят бродяг из Бостона. Они разбивают кирпичом окно, потом их берут и сажают на всю зиму сюда, где тепло, телевизор, вдоволь еды и баскетбол по выходным.
– Вот здорово.
– Здорово, если так нравится, – ответил охранник.
Я попрощалась и пошла прочь, всего лишь раз оглянувшись через плечо. Охранник все стоял на пороге своей наблюдательной будки и, когда я обернулась, помахал мне рукой.
Бревно, на котором я сидела, было тяжелым, как свинцовая болванка, и пахло смолой. Под высоким серым цилиндром возвышавшейся на холме водонапорной башни в море дугой уходила песчаная отмель. Во время прилива она полностью скрывалась под водой.
Я хорошо помнила эту отмель. В самой середине ее внутреннего изгиба можно было найти особенные ракушки, которые на берегу больше нигде не встречались.
Ракушки были толстые, гладкие, крупные – с фалангу большого пальца – и почти всегда белые, хотя иногда попадались розовые или персиковые. Формой они напоминали маленькое ухо.
– Мама, эта девушка так там и сидит.