Когда я вернулся из Праги в Берлин , Лида на кухнe взбивала гоголь-моголь... "Горлышко болит ", -- сказала она озабоченно; поставила стакан на плиту, отерла кистью желтыя губы и поцeловала мою руку. {29} Розовое платье, розовые чулки, рваные шлепанцы... Кухню наполняло вечернее солнце. Она принялась опять вертeть ложкой в густой желтой массe, похрустывал сахарный песок , было еще рыхло, ложка еще не шла гладко, с тeм бархатным оканiем котораго слeдует добиться. На плитe лежала открытая потрепанная книга; неизвeстным почерком , тупым карандашем -замeтка на полe: "Увы, это вeрно" и три восклицательных знака со с eхавшими на-бок точками. Я прочел фразу, так понравившуюся одному из предшественников моей жены: "Любовь к ближнему, проговорил сэр Реджинальд , не котируется на биржe современных отношенiй".
"Ну как , -- хорошо с eздил ?" -- спросила жена, сильно вертя рукояткой и зажав ящик между колeн . Кофейныя зерна потрескивали, крeпко благоухали, мельница еще работала с натугой и грохотком , но вдруг полегчало, сопротивленiя нeт , пустота...
Я что-то спутал . ?то как во снe. Она вeдь дeлала гоголь-моголь, а не кофе.
"Так себe с eздил . А у тебя что слышно?"
Почему я ей не сказал о невeроятном моем приключенiи? Я, разсказывавшiй ей уйму чудесных небылиц , точно не смeл оскверненными не раз устами повeдать ей чудесную правду. А может быть удерживало меня другое: писатель не читает во всеуслышанiе неоконченнаго черновика, дикарь не произносит слов , обозначающих вещи таинственныя, сомнительно к нему настроенныя, сама Лида не любила преждевременнаго именованiя едва свeтающих событiй. {30}
Нeсколько дней я оставался под гнетом той встрeчи. Меня странно безпокоила мысль, что сейчас мой двойник шагает по неизвeстным мнe дорогам , дурно питается, холодает , мокнет , -- может быть уже простужен . Мнe ужасно хотeлось, чтобы он нашел работу: прiятнeе было бы знать, что он в сохранности, в теплe или хотя бы в надежных стeнах тюрьмы. Вмeстe с тeм я вовсе не собирался принять какiя-либо мeры для улучшенiя его обстоятельств , содержать его мнe ни чуть не хотeлось. Да и найти для него работу в Берлинe, и так полном дворомыг , было все равно невозможно, -и, вообще говоря, мнe почему-то казалось предпочтительнeе, чтобы он находился в нeкотором отдаленiи от меня, точно близкое с ним сосeдство нарушило бы чары нашего сходства. Время от времени, дабы он не погиб , не опустился окончательно среди своих дальних скитанiй, оставался живым , вeрным носителем моего лица в мiрe, я бы ему, пожалуй, посылал небольшую сумму... Праздное благоволенiе, -- ибо у него не было постояннаго адреса; так что повременим , дождемся того осенняго дня, когда он зайдет на почтамт в глухом саксонском селенiи.