Поставьте там памятник , -- напримeр желтый столб . Пусть будет отмeчена вещественной вeхой эта минута. Я сидeл и читал , -- и вдруг меня стал душить нежданный и неудержимый смeх . Господа, то были письма шантажнаго свойства! Шантажное письмо, за которым может быть никто и никогда не придет , шантажное письмо, которое посылается до востребованiя и под условным шифром , то-есть с откровенным признанiем , что отправитель не знает ни адреса, ни имени получателя -- это безумно смeшной парадокс ! В первом из этих трех писем -- от середины ноября, -- шантажный мотив еще звучал под сурдинкой. Оно дышало обидой, оно требовало от меня об ясненiй, -- пишущiй поднимал брови, готовый впрочем улыбнуться своей высокобровой улыбкой, -- он не понимал , он очень хотeл понять, почему я вел себя так таинственно, ничего не договорил , скрылся посреди ночи... Нeкоторыя все-же подозрeнiя у него были, -- но он еще не желал играть в открытую, был {113} готов эти подозрeнiя утаить от мiра, ежели я поступлю, как нужно, -- и с достоинством выражал свое недоумeнiе, и с достоинством ждал отвeта. Все это было до-нельзя безграмотно и вмeстe с тeм манерно, -- эта смeсь и была его стилем . В слeдующем письмe -- от конца декабря (какое терпeнiе: ждал мeсяц !) -- шантажная музычка уже доносилась гораздо отчетливeе. Уже ясно было, отчего он вообще писал . Воспоминанiе о тысячемарковом билетe, об этом сeро-голубом видeнiи, мелькнувшем перед его носом и вдруг исчезнувшем , терзало душу, вожделeнiе его было возбуждено до крайности, он облизывал сухiя губы, не мог простить себe, что выпустил меня и со мной -- обольстительный шелест , от котораго зудeло в кончиках пальцев . Он писал , что готов встрeчаться со мной снова, что многое за это время обдумал , -- но что если я от встрeчи уклонюсь или просто не отвeчу, то он принужден будет ... и тут распласталась огромная клякса, которую подлец поставил нарочно -- с цeлью меня заинтриговать, -- ибо сам совершенно не знал , какую именно об явить угрозу. Наконец , третье письмо, январьское, было для Феликса настоящим шедевром . Я его помню подробнeе других , так как нeсколько дольше других оно у меня пребывало... "Не получив отвeта на мои прежнiя письма, мнe начинает казаться, что пора-пора принять извeстныя мeры, но все-ж -таки я вам даю еще мeсяц на размышленiя, послe чего обращусь в такое мeсто, гдe ваши поступки будут вполнe и полностью оцeнены, а если и там симпатiи не встрeчу, ибо кто неподкупен , то прибeгну к воздeйствiю {114} особаго рода, что вообразить я всецeло предоставляю вам , так как считаю, что когда власти не желают да и только карать мошенников , долг всякаго честнаго гражданина учинить по отношенiю к нежелательному лицу такой разгром и шум , что поневолe государство будет принуждено реагировать, но входя в ваше личное положенiе, я готов по соображенiям доброты и услужливости от своих намeренiй отказаться и никакого грохота не дeлать под тeм условiем , что вы в теченiе сего мeсяца пришлете мнe, пожалуйста, довольно большую сумму для покрытiя всeх тревог , мною понесенных , размeр которой оставляю на ваше почтенное усмотрeнiе". Подпись: "Воробей", а ниже -- адрес провинцiальнаго почтамта.