Глава 29
Луч солнечного света
Пришедшие на ум желания лишь слабо утешали.
Одно или два скромных удовольствия
В бледном свете остывшей надежды,
Серебрившем их тонкие крылья, пролетели мимо,
Как мотыльки в сиянии луны!
Сэмюэль Тейлор Кольридж
На следующее утро пришло письмо от Эдит. Оно было таким же непоследовательным и страстным, как и женщина, написавшая его. Однако пыл этого послания очаровывал чуткую и нежную природу Маргарет. Она росла вместе с непоследовательностью чувств Эдит и воспринимала ее как должное. Текст гласил:
«О, Маргарет, ты должна увидеть моего мальчика, и, поверь, это достойно отъезда из Англии! Он такой восхитительный в своих чепчиках, особенно в том, который ты прислала для него, моя добрая, трудолюбивая леди с искусными и ловкими пальчиками. Заставив всех местных матрон завидовать мне, я хочу показать его кому-то новому и услышать свежие слова восхищения. Возможно, в этом вся причина, а может быть, и нет. Конечно нет! Потому что ты должна учесть любовь своей кузины. Я так сильно хочу, чтобы ты приехала к нам, Маргарет. И захвати с собой тетю Хейл. Наш климат поправит ее здоровье. Здесь каждый молод и здоров, небеса всегда безоблачные и синие, сияет солнце, оркестры играют с утра и до вечера, поэтому, возвращаясь к припеву песни, мой мальчик постоянно улыбается. Я хочу, чтобы ты нарисовала его портрет.
Знаешь, Маргарет, не имеет значения, что он делает. Мой малыш наимилейший, наикрасивейший и лучший из всех детей. Мне кажется, я люблю его больше, чем мужа, который в последнее время стал упрямым, сварливым и якобы «занятым». Нет-нет, он больше не занят делами. Он только что вошел с известием о веселом пикнике, который устраивают офицеры «Опасности». Их корабль недавно встал на якорь в бухте. Ну а поскольку он принес приятные новости, я беру назад все слова, которые прежде писала о нем. Некоторые леди обжигают руку, сказав или сделав то, о чем потом сожалеют. Но я не могу обжигать свою ладонь, потому что это будет больно и со временем останется отвратительный шрам. Я просто возьму назад свои слова, и мой муж ничего не заметит. Космо милый, как ребенок. Он совершенно не упрямый и не угрюмый. Замечательный муж, хотя иногда бывает занят своими делами. Где бы я была без его любви и своих домашних обязанностей? Однажды я расскажу тебе о любви что-то очень особенное и интересное.
Ах, дорогая Маргарет, ты должна приехать и повидаться со мной. Как я уже говорила, тете Хейл это тоже пойдет на пользу. Пусть доктор назначит ей курортный сезон на Средиземноморье. Подскажи ему, что она болеет из-за дыма милтонских фабрик. Я ни капли в этом не сомневаюсь. Три месяца прелестного климата (и не рассчитывай на меньшее) – с солнечным светом и виноградом, который здесь так же обычен, как в Англии черная смородина, – быстро поправят ее здоровье. Я не приглашаю дядю… (Здесь письмо стало более сдержанным и последовательным: мистера Хейла нужно поставить в угол, как непослушного мальчика, за то, что он отказался от церковной службы.) И потом дядя Хейл не одобряет войну. Ему вряд ли понравятся солдаты и оркестры. Еще я слышала, что многие раскольники являются членами Мирного общества, поэтому, боюсь, ему не захочется приезжать в расположение военного гарнизона. Но, милая моя, если он согласится, скажи ему, что мы с Космо сделаем все возможное, чтобы создать для него приятную обстановку. Я спрячу в шкаф красный плащ мужа и его саблю, и мы уговорим оркестр играть что-то траурное и торжественное, а если эти парни снова вернутся к веселым мелодиям, я заставлю их замедлить темп в два раза.