В письме имелись намеки на причины, объяснявшие чрезмерную задержку брата в Лондоне: ссылку на инцидент, случившийся на станции, и возможность дальнейшего преследования. Этот случай до сих пор холодил ее кровь, а на отца он повлиял бы намного сильнее. Маргарет уже раскаивалась в том, что предложила Фредерику проконсультироваться с мистером Ленноксом. В тот момент их встреча казалась маленькой отсрочкой, с минимальным риском на возможный арест. Но с тех пор случились события, которые делали нежелательным любое промедление с отъездом Фреда из Англии. Маргарет понимала, что не может исправить возникшую ситуацию. Все ее сожаления были бесполезными. Теперь она осознала, насколько ее планы оказались пустыми и глупыми. Пора было становиться мудрее.
Ее отец впал в такую депрессию, что она начала волноваться за состояние его ума и тела. Он не справился бы с новой тревогой и измучил бы себя болезненными переживаниями. Поэтому Маргарет помогала ему, как только могла. К счастью, этим утром отец забыл о том, что к ним должно было прийти письмо от Фредерика. Он терзался идеей, что последний осязаемый знак присутствия его жены будет отнят у него и скрыт из виду. Он едва не упал в обморок, когда помощник гробовщика повязал ему траурную ленту. Печально взглянув на Маргарет, мистер Хейл прильнул к дочери и тихо, едва слышно произнес:
– Молись за меня, Маргарет. Мне не хватает сил. Я не могу вынести этого. И не могу помешать расставанию с любимой супругой. Как мне это пережить? Нет, я пытаюсь. Я знаю, это Божья воля. Но мне не понятно, почему нужно было забирать именно ее. Молись за меня, Маргарет, чтобы я нашел в себе силы сохранить веру. Она мне сейчас очень нужна.
Маргарет села с ним в экипаж и, нежно поддерживая отца, стала шептать величественные строки святого утешения, а также тексты, побуждающие человека к вере. Ее голос ни разу не дрогнул, и, цитируя главы Писания, она тоже обрела внутреннюю силу. Губы отца двигались в такт, повторяя хорошо заученные слова. Ужасно было видеть, как он терпеливо старался обрести смирение, которое не мог принять в свое сердце.
Стойкость Маргарет почти иссякла, когда Диксон легким движением руки указала ей на Николаса Хиггинса и его дочь, стоявших немного в стороне, но внимательно наблюдавших за церемонией. Николас был одет в обычную рабочую одежду. Тем не менее он повязал вокруг шляпы черную ленту – знак траура, который посчитал излишним во время похорон любимой Бесси. Мистер Хейл не замечал ничего. Он продолжал механически повторять всю погребальную службу, которую проводил приглашенный священник. Когда та закончилась, он два-три раза вздохнул и тяжело оперся на руку Маргарет, безмолвно умоляя ее отвезти его домой. Со стороны казалось, будто он был слепым, а она выполняла обязанности его проводника.