Аскольдова тризна (Афиногенов) - страница 22

… Будем с кормом зимою. Да запасёмся ячменём и овсом… Скоро помочи, хватит поделиться и с приблудными», — рассуждал далее киевский князь.

О «помочи» вот какой думал Аскольд.

Обычно это работы, предпринимаемые всем миром в пользу вдов и сирот. Они наступают после посева озимых — восемнадцатого августа. В этот день говорят: «На вдовий двор хоть щепку брось».

На сходках селяне косят сено, сжинают хлеб, удобряют поля, рубят дрова, молотят снопы. Все труды — сеновницы, полотушки, потрепушки, супрядки, назьмы, дровяницы — заканчиваются общим застольем и весельем. С хлебом-солью, пирогами, калачами и брагой.

Хорошо веселятся!

А после застолья к вечеру девицы да парни идут на пожню и погоду на ближайшие дни узнают: крикнут громко, если эхо далеко — то ведрие, а если близко — к дождю.

Добротное время!

Аскольд идёт по полю, сворачивает к яругу в надежде найти на его дне чистый родник. Сегодня половина серпеня и нынче все будут поить своих лошадей чрез серебро, то есть положив что-нибудь серебряное в воду.

«Вроде пятнадцатый день месяца зачинается ясно, — подумал князь, — значит, светлым должен быть вресень[21] или же рюин-летопроводец; шуба за кафтаном из сундука потянется, да тёплые деньки её снова уложат, и встреча овсяным хлебом матушки-осенины[22] придётся на краснопогодье…»

Родник точно отыскался: он выбивался из-под вывороченного корневища начавшего засыхать дерева. Аскольд напился, поднялся с колен и — о, чудо! — на фоне уже чистого голубого неба наверху увидел красивую женщину в восточной одежде.

«Да это же бывшая наложница Дира, теперь жена дружинника Кузьмы… Деларам! Откуда только взялась?! — удивился Аскольд. — Как вернулся с похода, ещё ни разу её не зрил. Что надобно?…»

— Скажи, ты искала меня или так просто повстречала? — спросил Аскольд.

— Великих князей так просто не повстречаешь… Я давно хотела поговорить с тобой, княже, да случая не было… А тут усмотрела, как пеший в поле пошёл, я за тобой… На рынд своих не сердись, узнав меня, они позволили подойти поближе… Аскольд, ответь мне, жив ли Кузьма?

— Успокойся, жив.

— Благодарю. А почему он не в Киеве, не спрашиваю, дабы ни в чем меня не заподозрил… Я не без твоего и Дира ведома перебралась из лесного терема на Угорскую гору, куда селятся, когда приезжают торговать и мои сородичи-печенеги, и угры, и хазары. Узнала, что жив Кузьма, и слава Гурку, — молитвенно сложила руки ладонями внутрь, поднесла к лицу и, помолчав, снова спросила: — А как здоровье твоего брата?…

— Думаю, Диру здоровья не занимать.

— Истинно… — засмеялась, и глаза её плутовато заблестели.