Патриарх Фотий… Какой нежной участливостью окружает он людей, преданных ему. Сколько заботы к ним проявляет! Не забывает никогда. А ведь времени у него в обрез. Весь в трудах. На его плечах не только патриаршество, не оставляет без внимания и своё детище — Магнаврскую школу, где преподаёт риторику, греческую грамматику и литературу. Занимается изложением и истолкованием текстов многих прозаических произведений Древнего мира[44], говоря при этом, что «книги эти, несомненно, помогут тебе вспомнить и удержать в памяти, что ты при самостоятельном чтении почерпнул, найти в готовом виде, что ты в книгах искал, а также легче воспринять, что ты ещё своим умом не постиг».
Я слова Фотия хорошо запомнил и воспроизвожу их точно… А теперь патриарх работает над историей павликианского движения. Так на чем же он остановился?… Ах, да, — на правлении Феодоры, когда она возымела желание привести к правой вере павликиан или искоренить их из числа живых… Для этого послала на восток трёх сановников — Аргира, Дуку и Судалу. Первый, как известно, приходился Иктиносу-регионарху отцом… Жестоко они расправились с вероотступниками. Было уничтожено до ста тысяч человек… Тут рукопись Фотия обрывалась. Но хорошо знаю, и я уже писал об этом, как затем устраивалась жизнь павликиан…
После смерти предводителя Сергия-Тихика и дальнейшего разгрома эти люди стали объединяться в общины и жить в полном равенстве. Они выступали за восстановление порядков и обычаев раннехристианской церкви, имея в виду прежде всего равенство раннехристианских общин, которое они понимали не только как равенство перед Богом, но и как социальное равенство…
И служил у анатолийского стратига некий муж по имени Карбеас. Он исполнял должность табулярия[45] и гордился верою павликиан, которую исповедовал. Когда он узнал, что отец его был распят на дереве по приказу сановника Аргира, то бежал вместе с другими сообщниками по ереси, коих насчитывалось до пяти тысяч человек, к тогдашнему эмиру Мелитены, которого звали Али Тарсийский. После того, как Карбеас со своими людьми дал слово верности эмиру, арабы приняли павликиан с почётом и заверили их в поддержке. Они разрешили им на своей земле строить города. Были сразу воздвигнуты два — Аргаун и Амару, так как число павликиан росло с каждым днём — они бежали сюда отовсюду… Потом началось строительство Тефрики Азиатской, и сейчас она служит столицей павликиан; здесь собираются в походные колонны, подвергают страшному опустошению ромейскую державу и приходят на помощь своим благодетелям — сарацинам…