Борис помог мне вытащить из тюрьмы отца! Да и вообще, порядочный, надежный, но Яков успел меня ранить. А это зачастую более значимо для пылких чувств, чем добрые поступки! Увы!
Но меня спасли голова, гордость и сила воли: я сознавала, что способность предать свою девушку останется в Якове навсегда и однажды коснется меня. И я начала борьбу со своими чувствами.
На вокзале мы с Борей обменялись адресами и пообещали регулярно писать друг другу.
Я долго смотрела в окно, а потом заснула под стук колес…
В Гомеле на перроне меня встретили сестры и мама. И вдруг я увидела Бориса, стоявшего чуть поодаль с цветами. Он подошел, взял из моих рук чемодан и виновато произнес:
«Я прилетел самолетом: вдруг понял, что могу потерять тебя. Переписка – дело ненадежное».
Через две недели мы расписались и отметили это событие скромным семейным обедом.
Я все еще была невинной девушкой: не знала, что именно должно происходить в первую брачную ночь, и, когда мой муж попытался овладеть мной, стала кричать так, словно на меня напал маньяк. Наверное, я разбудила весь Гомель в ту ночь!
На нервной почве папа месяц пытался прийти в себя и уже ни на что не претендовал в постели. Но за это время меня просветили подруги, дружно возмущаясь стыдливостью моей матери, не рассказавшей мне вовремя, что к чему.
И тогда мне стало обидно, что муж теперь просто спит, даже не прикасаясь ко мне, молодой жене. И это – медовый месяц! Я потребовала принести мне справку от врача о том, что мой муж в сексуальном плане – полноценный мужчина.
Реакция врача была довольно своеобразной и стала чем-то вроде анекдота, который не раз пересказывал в кругу семьи твой папа:
«Старый еврей-уролог, осмотрев меня, улыбнулся и сказал: „Ваша супруга сомневается, настоящий ли вы мужчина? Просит справку? Хорошо, я таки напишу. Но скажите ей, как бы я, доктор, в свои семьдесят пять мечтал снова стать таким мужчиной, как вы сейчас! Пусть жена не пугает вас больше хотя бы еще пару недель, и все нормализуется“».
А вскоре вернулся Яша с «чистым» паспортом, готовый жениться, и тут же узнал от соседей, что я вышла замуж.
Он постучал в дверь нашего дома, вручил мне букет цветов, сухо поздравил и, пожелав счастья, ушел.
В тот миг мне хотелось броситься ему на шею, все простить и остаться с ним навсегда. Но я, конечно, этого не сделала. Я осталась с Борисом и никогда об этом не пожалела.
Да, первое время это был компромисс: я позволяла ему любить себя.
А потом… полюбила сама. Я помню тот день, когда вдруг поняла: «Люблю!»
…Яша давно забылся, стерся из памяти, как стираются яркие, но нестойкие краски.