На одном из выходов в поле Матросова единогласно приняли в члены ВЛКСМ.
— Буду учиться еще упорнее, — пообещал Саша. И свое слово он крепко держал.
Вдруг занятия прекратились…
— Сдать постельные принадлежности, учебные пособия и приборы! — взволнованно распорядился лейтенант.
— Почему сдать? — не выдержал Козлов.
— Потом узнаете.
В роту прибыл помощник военного комиссара училища. Его обступили со всех сторон.
— Почему нет занятий? Куда переводится училище?
В это время прозвучал горн: «Строиться на обед!» Ни один курсант и не подумал идти в строй.
— Не пойдем на обед, пока не скажете, — гудели голоса курсантов.
— Товарищи! Не хотел раньше времени говорить, но уж ладно скажу, — улыбаясь, ответил политработник. — Половина училища завтра отправляется в действующую армию!
Громовое ура как по команде взметнулось над ротой. Теперь уже все в строю, но ура не прекращается. По душе пришлась новость, ничего не скажешь.
— Я вижу вы все «за», — говорит помкомиссара и довольный уходит в соседнее подразделение.
Последний привал
В начале февраля 1943 года два батальона курсантов выгрузились на станции Земцы Великолукской области. Кругом видны следы жестокой войны с фашистскими полчищами.
На зимнем фоне особенно мрачным и неприглядным показалось нам все окружающее. Сожженные деревни, с торчащими дымоходами, изуродованные деревья, воронки от бомб и снарядов, подбитые танки, исковерканные орудия и машины напоминали огромное кладбище.
Позднее я увидел в глубине рощи еле видимые норы-землянки. В них спасались от гитлеровской чумы советские люди — старики, женщины и дети.
Сколько гнева породило это в нашей груди! Хотелось как можно скорее схватить за глотку отступающих фашистов и отомстить за поруганную родную землю.
…Батальоны курсантов влились в состав гвардейской стрелковой бригады. 50-километровые марши с каждым шагом приближали нас к фронту. Остался позади разрушенный Торопец. Идем только ночью, чтобы не заметил противник с воздуха.
— Последний привал, — объясняет командир роты, и мы буквально падаем в снег.
Кончаются шестые сутки. Осталось 17 километров до переднего края. Вслушиваемся в отдаленную канонаду. Становится немного не по себе, когда раскаты грома доносятся с ясного неба.
Позади 300-километровый марш. Подумать только, совершили переход, и никто не отстал, не заболел, не обморозился. Нас ни разу не обнаружил враг на пути. Зато немецких кладбищ встречалось за время перехода около десятка. На березовых крестах висят каски, — последняя награда солдатам от гитлеровских генералов.
— Так им и надо блудным собакам. Расползлись по Европе и к нам поживиться пришли, — ворчали бойцы и командиры.