Идем на восток. Прага еще далеко, а хлеба у нас уже нет, съели и маргарин, а добывать еще не умеем: боимся показываться среди людей. Утоляя голод, учитель ел сырые грибы и отравился. Двое суток мы пролежали в лесу, спасая его. Он страшно мучился, кричал от боли. Немцы были совсем неподалеку, и мы с Арайлем делали все, чтобы заглушить крики учителя.
После этого случая мы больше стали заботиться о пище. Добывали картофель и овощи, удавалось раздобыть даже хлеб.
Теперь мы иногда двигались днем. Хотелось поскорее выбраться на чехословацкую землю.
Однажды на лесной просеке наткнулись на старика-лесника.
— Хальт! — крикнул тот, наставив на нас ружье.
Мы подняли руки. Лесник сразу догадался, кто мы.
— Отведу в комендатуру, а оттуда вас отправят в те же лагеря, откуда бежали.
— Отец, — взмолился я. — Нас будут там бить, неужели не жалко?
— Будут бить? А вы разве этого не заслужили?
— Ведите, — решительно сказал я гитлеровской ищейке.
Лесник повел обратно по той же просеке, по которой мы шли. Он все время ворчал под нос: «Шляются русские свиньи, все время бегут в эту грязную Россию».
Вот старик вышел вперед.
Я моргнул Арайлю и протяжно кашлянул. Узбек сразил гестаповца тесаком, и мы оттащили его под куст, подальше от тропы, прикрыли ветками.
Влтава и Мрава
Еще три раза натыкались мы на лесную охрану, но удачно уходили от беды. Помогало знание разговорного немецкого языка. Особенно хорошо говорил учитель-туркмен.
Упорно пробирались на восток и на 73-й день вышли к реке Влтава, километрах в пяти севернее Праги.
Два с половиной месяца нашего труда не пропали даром.
На мосту через Влтаву стоит немецкая стража, без пропуска не пройдешь. Найдя бревно, толкаем впереди себя и движемся за ним. Так мы перешли реку вброд.
Питание тоже наладилось. Чехи удивительно гостеприимный и добрый народ. Мы смело подходим к работающим на полях крестьянам, и они, узнав, кто мы, кормили досыта, советовали, как пробираться дальше.
Много раз слышали мы от чешских граждан о партизанах. Но где отряды, жители не знали. Они лишь показывали в сторону Карпат.
Скоро мы вышли к Мраве. Это судоходная река. Через нее не так просто перебраться. Узнав о нашем намерении, старик-чех пообещал помочь и попросил подождать в овраге до вечера.
За Мравой шоссе и совсем недалеко немецкий аэродром, поэтому в воздухе постоянно висят самолеты, а по шоссе взад и вперед снуют автомашины, мотоциклы.
Лежим мы и думаем, не провокатор ли старик.
— Придут за нами немецкие полицаи с собаками, и тогда — прощай, свобода! — вслух размышляет учитель.