А вон там – еще одно знакомое лицо! И еще! Да они, похоже, нарушали правила целой компанией. И куда смотрели многомудрые наставницы?
Замедлив шаг, а затем и вовсе остановившись, Ахмед откровенно любовался паникой в глазах девчонок.
– Я выбрал! – громко объявил он. И величественно-небрежным жестом поочередно указал на всех трех, прежде чем успел спохватиться и спросить самого себя: а что он, собственно говоря, делает?
* * *
Коридор был темен. То есть не то чтобы по-настоящему: через каждые десять шагов горели масляные светильники, да и лунный свет падал полосами сквозь узорчатые окна… Но именно поэтому видно было плохо. Девочки словно пробирались сквозь сеть, из разных световых волокон сплетенную.
Как мелкие рыбешки. Или пара дроздов, накрытых ловчими тенетами.
Втроем им, наверно, было бы легче… Или наоборот?
Махпейкер украдкой вздохнула. О да, все-таки было бы лучше, если бы между ними сейчас шла дылда Хадидже – на год старше, но робеющая, неловкая… ни подросток, ни девушка… Чтобы она умоляюще лепетала что-нибудь ей и Башар, поминутно оглядывалась на них, пунцовела от ощущения предстоящего стыда и боли, спотыкалась, приотставала, хватая их за плечи дрожащими пальцами. А они с задорной насмешливостью то гнали бы ее перед собой чуть ли не пинками, то утешали, словно младшую сестричку. Заодно и друг друга успокаивали бы, сами того не замечая.
– Да уж, – коротко произнесла Башар, безошибочно истолковав вздох подруги. И вдруг посмотрела на нее внезапно округлившимися глазами: – А ты что… Ой, тьфу, нет, конечно же.
Махпейкер в недоумении окинула себя взглядом: вроде ничего в ней не могло вызвать удивления. Провела руками вдоль тела, почти ничего при этом под пальцами не ощутив, столь паутинно тонка и невесома была ткань «одеяния гёзде».
(В эти рубахи их облачили сразу после выхода из бани – и девочки, мгновенно позабыв о том, для чего это облачение предназначено, начали рассматривать и ощупывать прозрачный материал, восхищаться мастерством неведомых ткачих, да и подружки-гедеклис вокруг сгрудились, тоже трогали, глазели, цокали языками, завистливо перешептывались… Евнухам стоило изрядного труда напомнить им всем, что распорядок гаремной жизни продолжается.)
– Да вот показалось, что ты уже скинула ее, – просто объяснила Башар. – Тут прочь из пятна лунного света ступишь – и ты-то еще видна, а вот твое… одеяние совсем невидимым делается.
– А-а… Да нет, подожду еще. Слушай, а ты помнишь, когда это надо делать – сразу как войдем или уже возле самого ложа?
– Помнишь? Может быть, хочешь сказать –