— Что мы могли сделать? — спросила Лиз.
— Ничего, — в горле у Анны стоял ком, словно таблетка аспирина.
Они сидели на парадном крыльце, пытаясь успокоиться перед тем, как ехать домой. Но ни Лиз, ни Анне не удавалось взять себя в руки.
— Меня тошнит при одной лишь мысли об этом, — Лиз была очень бледна.
Вдалеке ритмично поскрипывал старомодный планер.
— Я помню, как однажды ночью папа вошел в мою комнату, — произнесла Анна. — Мне было где-то восемь или девять лет. Он поцеловал меня перед сном, и тут вошла Моника, обратив на себя, как обычно, все внимание. Она не ушла, пока не вышел он. Теперь мне интересно, пыталась ли она защитить меня?
Лиз покачала головой.
— Я не могу поверить в то, что мама обо всем знала. Почему она ничего не сделала?
— Это было не так просто.
— Ну вот, ты опять ее защищаешь.
— Все, что я говорю, это… не обращай внимания. — Анна вздохнула. В чем же дело? Они с сестрой выросли под одной крышей, но, казалось, жили на разных планетах. — Послушай, по какой бы причине она это ни скрывала, это непростительно. Она должна была пойти в полицию или, по крайней мере, развестись с ним.
— Она должна была, могла бы, ей следовало бы… теперь уже слишком поздно об этом говорить.
Анна не могла с этим поспорить.
— Знаешь что? Думаю, Моника никогда не была счастлива, даже когда стала знаменитой. Она всю жизнь словно играла роль.
— Самую выдающуюся роль в своей карьере, — рот Лиз изогнулся в саркастической улыбке.
— А ты? — мягко спросила Анна, немного успокоенная размеренным скрипом планера и шелестом листьев над головой. Где-то вдалеке загудела газонокосилка.
— Счастлива ли я? — Лиз издала хриплый смешок. — Ответ зависит от того, в какой день недели ты об этом спросишь. С понедельника по пятницу я обычно слишком занята, чтобы думать об этом. Именно выходные вызывают у меня наибольшее отвращение.
Ей не нужно было объяснять: женатые мужчины выходные обычно проводят с женами и детьми.
— Как часто вы, гм, с ним видитесь? — Анна старалась говорить без осуждения. Кто она такая, чтобы кого-то судить?
Планер заскрежетал и остановился.
— Не так часто, как хотелось бы, если ты к этому клонишь. — Лиз выглядела несчастной. — Он продолжает говорить, что бросит жену, но я начинаю задумываться, стоит ли это всех моих страданий, даже если он это сделает. Кроме того, у него еще есть ребенок. Я не могу не думать об этом. — Она судорожно сглотнула, бросив на Анну виноватый взгляд. — Извини меня. Тебя будут судить по обвинению в убийстве, а я жалуюсь тебе на дурацкую любовную связь. — Слеза скатилась по щеке Лиз. — Почему я не могу быть такой великодушной, как ты?