— Суки! — Демидов поднял пистолет и выплюнул тягучую слюну. — Давайтё-ка ближе, посмотрим — кто кого.
И в этот момент послышался рев милицейской сирены. Рев нарастал. «Рено» остановился. Сирена приближалась. Очевидно, кто-то из соседей успел сообщить в милицию о случившемся. Или проезжавшие в машинах люди передали на ближайший пост ГАИ об аварии.
«Рено» дал задний ход и скрылся в переулке. Демидов, тяжело дыша, опустил пистолет. Подъехала патрульная машина. Из нее выскочили двое сотрудников милиции.
— Что случилось, товарищ подполковник? — узнал Демидова один из прибывших офицеров.
— Помогите, ребята, — бросился к Зиновьеву подполковник.
Они перевернули машину, вытащили обмякшее тело. Демидов припал ухом к груди парня, опасаясь худшего. Потом поднял голову, улыбнулся.
— Живой, — сказал он, — как есть живой. И в этот момент вспомнил о водителе грузовика.
— Помогите ему, — приказал он офицерам и, вытащив оружие, поспешил к кабине грузовика. Осторожно подошел, резко открыл дверцу, В кабине — пусто. Демидов провел рукой по сиденью. Оно было в крови. Неизвестный водитель успел сбежать, но, очевидно, он был серьезно ранен. — Шустрый, — зло бросил Демидов, хлопнув дверцей и возвращаясь к офицерам, которые уже суетились вокруг все еще не приходившего в сознание Зиновьева.
Вечером она постелила ему на диване. Телевизор стоял в этой же комнате, но она о нем даже не вспоминала. После ужина он прошел в свою комнату, а она — в спальню. Он уже собирался лечь, когда к нему постучали.
— Идите пить чай. Я купила торт, когда ходила за вашими деньгами. Если хотите, можем съесть его вместе.
Он вышел из комнаты. Цвет костюма его раздражал, и он с удовольствием снял пиджак, вешая его на стул. Пистолет остался в пиджаке, но он о нем даже не вспомнил.
— Вы любите покрепче? — спросила она.
— Как хотите, — пожал он плечами. — Я вам оставлю деньги, чтобы вы могли расплатиться со стариками. Как мы и договаривались.
— У меня есть деньги, — едва заметно улыбнулась она, — я ведь модельер. У меня достаточно денег.
— Извините, я не знал.
Она разлила чай, подвинула ему чашку с изображением собаки. И спросила:
— Никита не рассказывал ничего вам обо мне?
— Нет, ничего особенного. А почему вы спрашиваете?
— Странно, мне казалось, что вы были близкими друзьями.
— Правильно. Были очень близкими. И он мне говорил про вас, что вы ему нравитесь.
Она горько усмехнулась. Подвинула к себе торт, отрезала два куска, положила один на тарелку и протянула Резо.
— А вы? — спросил он.
— Не люблю сладкого, — ответила она, — я ведь росла в детском доме. А там у нас редко сахар давали. Казалось бы, наоборот, должна любить сладкое. Но вот я не люблю его. А когда мне первый раз шоколад дали, так он мне таким горьким показался.