И наконец на самом дне под листом оберточной бумаги они обнаружили разодранный клоунский костюм, больше всего изумивший девушку.
— Он артист?
— В своем роде.
Ничего другого, приоткрывавшего какие-либо тайны, в комнате не оказалось. Синего костюма, о котором только что шла речь, здесь быть не могло — Мосс в нем ушел; может, он и сейчас в нем ходит.
Во всех ящичках комода лежали мелкие вещи: портсигары, бумажники, запонки для манжет и воротничков, ключи, сломанная трубка, но ни клочка бумаги, ни одной записной книжки.
— Благодарю вас, мадемуазель. Вы очень разумно поступили, известив нас. Никакие неприятности, я уверен, вам не грозят. Правильно я понял, что у вас нет телефона?
— Много лет назад был, но…
И совсем тихо она добавила:
— Папа не всегда таким был. Мы поэтому не имеем права сердиться на него. Раньше он вообще не пил. А потом встретился со своими друзьями по Школе изящных искусств, оказавшимися почти в таком же положении, как он, и завел обыкновение ходить с ними в маленькое кафе квартала Сен-Жермен. И только хуже себе делают…
В мастерской стоял верстак со множеством приспособлений для распилки, шлифовки и обработки самых мелких деталей, из которых делались изящнейшие фигурки.
— Возьми с собой немного стружки, Жанвье.
Это доставит удовольствие Моэрсу. Забавно, в конце концов они непременно добрались бы до этой квартиры почти под самой крышей здания на бульваре Пастера, и удалось бы им это только благодаря исследованиям Моэрса. Заняло бы это недели, а может, и месяцы, но все равно они пришли бы именно сюда.
Было десять часов. Бутылку уже опустошили, и Гроссо предложил проводить «господ» вниз, но ему это не было позволено.
— Я, быть может, еще зайду к вам.
— А он?
— Меня бы это удивило. Во всяком случае, вам с его стороны опасаться нечего.
— Куда отвезти вас, патрон? — спросил Жанвье, садясь за руль автомобиля.
— На бульвар Бон-Нувель. Останови, не доезжая до «Кружки Негра». И подожди меня.
Это была одна из больших пивных, где подавали солянку с сосисками, а по субботам и воскресеньям играли четверо голодных музыкантов. Мегрэ сразу увидел две пары, сидевшие неподалеку от стойки, и заметил, что обе дамочки заказали мятную настойку.
Альфонси встал первым, как человек, чувствующий себя очень неуверенно, ожидающий пинка под зад, тогда как очень уверенный в себе адвокат, улыбаясь, протянул Мегрэ ухоженную руку.
— Я представлю вам наших приятельниц?
Что он и проделал с некоторой снисходительностью.
— Вы предпочтете посидеть за столиком с нами или, хотите, сразу же сядем поодаль?