На мой взгляд, увечий я не нанёс. Всё в рамках приличий и банальной дворовой драки. Отлежится князь пару деньков, потом снова будет свеж как огурчик. Жаль, что настоящим уроком этот проигрыш в дуэли не будет. Я эту породу знаю. Но не убивать же его?
К припасам, разложенным на столе, никто так и не притронулся. Я с беззаботным видом схватил с блюда ароматно пахнущую куриную ножку и с удовольствием вонзил зубы в аппетитный кусок. Покончив, сам налил себе в высокий фужер с тонкой ножкой немного вина, выпил его и, вытерев жирные руки об полотенце, подошёл к Протасову.
Тот как раз освободился, передав заботу о князе в руки профессионалу.
– Господин Протасов, надеюсь, вы доставите нас обратно тем же способом, каким привезли?
Протасов машинально кивнул и пошёл отдавать распоряжения кучеру.
Мы с Иваном забрались в карету, задёрнули шторку.
– Неплохо ты его отделал, неплохо, – похвалил братец.
Я скромно улыбнулся.
– Что-то мне подсказывает, что так просто Четверинский не успокоится. Жди неприятностей, Пётр.
– Понимаю. На следующей дуэли я его иначе отделаю, куда серьёзней.
– На дуэли… – с сомнением протянул Иван. – Вряд ли. Плохо ты его знаешь. От князюшки жди подлости с другой стороны. С него станется.
Мысли о князе я выкинул из головы, как только вернулся на постоялый двор. Ближайшее время ему не до нас будет, а там, глядишь, расколем Сапежского и махнём в Питер. Если всё пойдёт хорошо, так и сватов к Лоскутовым зашлю. Иван не откажется!
Как обычно с утра я наведался в местное КПЗ проверить нашего арестанта. К большому удивлению, меня остановили на входе. Сапежского теперь охранял увеличенный солдатский наряд, у которого было предписание не впускать никого, кроме лекаря и воеводы.
Донельзя заинтригованный я отправился на поиски Фёдора Прокопича, чтобы узнать, в какую это игру он решил сыграть за нашей спиной. В служебном присутствии выяснилось, что их милость уехал по делам и вернётся нескоро. Судя по ухмылкам марфинских чинуш, от меня что-то скрывали. Делать нечего. Подавив острое желание разнести контору на тысячи мелких элементов, я поехал к лекарю. Уж он-то должен быть в курсе здоровья Сапежского и хотя бы прояснит главное: можно допрашивать его пациента или нет.
И снова я наткнулся на саботаж. Супруга эскулапа с самой невинной физиономией принялась заливать, что муж её умчался по срочному вызову в такие дальние Епени, что туда за три дня не добраться.
Мне ужасно хотелось сорваться на крик и нагрубить, но я нашёл в себе силы спокойно удалиться, передав доктору послание, чтобы он при первой же оказии навестил меня. Супруга обещала всенепременно расстараться. Когда я уходил, она облегчённо вздохнула и перекрестилась.